7 
«Просто ужасно болит голова, но пара таблеток аспирина с ней справятся».
— Хотя я смущен.
Либби хмыкнула: он «смущен».
— Вы хотите сказать, что мужчина должен повредить голову, чтобы захотеть вас поцеловать?
Либби гневно посмотрела на него:
— Разумеется, нет. К вашему сведению, многие мужчины хотят меня поцеловать.
— В этом я не сомневаюсь.
— Если вы еще раз так сделаете, я… я… Вы пожалеете!
Она увидела, как он пошел в ее сторону, и с трудом поборола желание развернуться и убежать. Он вышел на дорогу, и она моментально потеряла преимущество в росте. Он нависал над ней, и ей приходилось поднимать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Да, рост — не самое главное, но в тот момент Либби многое бы отдала за пару лишних дюймов.
— Вы поцеловали меня, — заявила она, бросая обвинение ему в грудь.
— Только после того, как вы поцеловали меня.
Либби задрала голову и посмотрела ему в лицо.
— У меня был шок. Я думала, что вы умерли.
Да, оправдания звучали глупо, но больше ей нечего было сказать.
— Значит, это был поцелуй жизни? — заинтересованно спросил он.
Либби, которая не могла подобрать остроумного ответа и боялась, что он придумает что-то еще более остроумное, просто покачала головой.
— Думаю, нам следует забыть об этом, — благородно заявила она.
Либби собиралась это сделать, хотя вся ситуация напоминала кошмарный сон — один из тех, когда ты оказываешься в супермаркете в нижнем белье.
— Как хотите, хотя я оскорблен, что мои поцелуи так легко забываются. Хотя и по-прежнему твердо верю в пословицу «Навык мастера ставит».
Ее глаза сузились. Еще немного, и она бы упала в обморок.
— Можете практиковаться сколько угодно, но только не со мной.
— Успокойтесь, я занимаюсь сексом только с женщинами в здравом уме.
Но не в последние три месяца, что объясняло его странное импульсивное поведение.
Разумеется, у него были желания, но он всегда умел их контролировать. И последнее, чего он хотел, — это связываться с кем-то, требующим внимания и пытающимся его понять.
К счастью, в мире было много женщин, разделяющих его прагматичное отношение к сексу, которым не нужен был фасад из любви, чтобы наслаждаться близостью.
Либби откинула голову и нахмурилась:
— Вы хотите сказать, что я ненормальная?
— Вы выбежали на дорогу перед моей машиной. О чем это может говорить? — Его глаза потемнели при воспоминании о том моменте, когда он понял, что сейчас собьет ее. — О чем вы думали? Я никак не могу понять, то ли вы лунатичка, то ли просто склонны к самоубийству.
Факт, что она заслуживала эти упреки и его злость, ничуть не помогал ей спокойно выслушать все это.
— Я не выбежала, точнее, выбежала, но только потому, что вы ехали прямо на собаку. И вообще, если бы вы не гнали как идиот, ничего этого не произошло бы.
Он приподнял бровь:
— Значит, это моя вина?
— Не совсем, — примирительно согласилась она.
— А что касается собаки… — Он огляделся вокруг и пожал плечами. — Я не вижу здесь никакой собаки.
Розовые щеки Либби стали красными от злости.
— Вы называете меня лгуньей?
Он усмехнулся:
— Я просто говорю, что не вижу никакой собаки.
— То, что вы не видите чего-то, еще не означает, что этого здесь не было! — возмутилась Либби. Он действительно думает, что собака — это лишь плод ее воображения?
— Ну давайте представим, что собака действительно была.
Либби заскрипела зубами:
— Собака была. Это золотистый лабрадор, откликающийся на кличку Юстас.
Либби решила не добавлять, что обычно, услышав свою кличку, пес бежит в противоположном направлении.
— И где же эта собака сейчас?
Хороший вопрос!
— Кто знает? — призналась Либби. — Он не очень… Он раньше работал со спасателями, и он очень… нервный.
Это звучало лучше, чем правда о том, что он просто был сумасшедшим.
— Если собака плохо себя ведет, то в этом виноват хозяин, а не животное.
— Я ни в чем не виню собаку и вполне готова признать, что авария произошла по моей вине, — заносчиво проговорила она.
Он покачал головой и широко улыбнулся.
— Вас никто не учил ни в коем случае не признавать свою вину?
Либби презрительно фыркнула:
— Нет, меня учили говорить правду и брать на себя ответственность за свои поступки.
— Очень благородно, я впечатлен, — сказал он, хотя выглядел совсем не впечатленным. — Не каждый осознает, что у его поступков есть последствия.
7 
