102 
— Того, кто теперь, глядя в зеркало, чувствует себя уверенно. — Она взглянула на диктофон. — Он выключен.
— Я не забуду того, что вы только что сказали, но я хотел бы поговорить и о всех остальных своих вопросах со включенным диктофоном. Завтра это возможно?
— Да.
— Утром? Я хотел бы разглядеть дом при дневном свете. В десять, если вам это подойдет.
— Да, — повторила она.
Они спустились вместе, и Клер открыла входную дверь. Алекс надел свою кожаную куртку; она была потертой и поблекшей, с замшевыми заплатками на локтях. — Спасибо за нашу беседу, — сказал он. — Мне было очень приятно.
— Мне тоже. — Их руки ненадолго встретились, а затем Клер проследила, как он большими шагами пошел к машине.
— Ну, о чем бы вы там ни говорили, ему это понравилось, — сказала Ханна, подходя сзади. — Он не был так весел вчера.
— Весел? — Клер закрыла дверь. — Я не заметила.
— Ладно, а что ты о нем думаешь?
— Я думаю, что он самый интересный мужчина, которого я встречала.
— Боже. Самый интересный? Это очень волнующе.
— Нет, Ханна, он просто интересный человек и все. «Интересный» совсем не означает — роман.
— Означает, и гораздо чаще, чем ты думаешь. Он определенно произвел на тебя впечатление. А интервью как прошло?
— Весьма необычно. Мы, кажется, много времени просто проболтали, ни на чем надолго не концентрируя внимания. Думаю, завтра будет по-другому.
— Завтра? Еще раз?
— Я не думаю, что его вопросы вообще могут прекратиться. Просто надеюсь, что у него определенные сроки.
Ханна хихикнула и направилась на кухню:
— Форрест привез свежую форель, которую он выловил в Монтане. Эмма придет?
— Она сказала, что вернется в шесть.
— Тогда она отведает форели и печеного картофеля, — Ханна чистила маленькие красные картофелины и промурлыкала несколько тактов, потом прочистила горло и спела еще чуть-чуть. — Клер, — сказала она наконец. — У меня к тебе есть просьба. Не могла бы ты мне одолжить денег?
— Одолжить? Я дам тебе сколько ты хочешь и так, ты же знаешь.
— Ты думаешь, я не смогу их вернуть. Но я смогу и верну. С процентами. Мне будет приятней, если я возьму именно в долг.
Клер чуть нахмурилась:
— А сколько тебе нужно? Ханна вздохнула:
— Двадцать пять тысяч долларов. Клер уставилась на нее:
— Ханна, а что… — Она прервалась. У нее нет права выяснять у Ханны, на что ей деньги. Она никогда не говорила о долгах, но, вероятно, просто стыдилась, а теперь больше не может выдержать этого. Но как она собирается возвращать их? Похоже на то, что она помогает кому-то другому. Одному из друзей, с которыми она познакомилась во время путешествий по городу, в бакалейной лавке, на фермерском рынке, в рыбном, в аптеке. Она всегда рассказывала о знакомствах — такое ощущение, намеренно сообщая о своих встречах.
— Конечно, — сказала Клер. — Я сегодня же выпишу тебе чек.
— О, ты чудная, — Ханна пересекла кухню, чтобы обнять Клер, и только когда она двинулась, Клер осознала, насколько она напряженно стояла у стойки, ожидая, затаив дыхание. Она продолжила скрести картофель, а когда разрезала его на половинки, открылась дверь из гаража.
— Привет, — запыхавшись, сказала Эмма. Она водрузила одежную сумку от Симоны на кухонный стол.
— Я нашла шубу. Не самую лучшую, но все же неплохую, и, так как становилось уже поздно, я ее купила.
— А почему бы нам не съездить в Нью-Йорк и подыскать именно то, что ты хочешь? — спросила Клер. — Нам, кажется, было очень неплохо ходить по магазинам вместе.
Эмма опустила глаза:
— Знаю. Но у меня просто нет столько времени. — Ты что, замерзла? — спросила Ханна. — Как будто дрожишь.
— Со мной все в порядке, почему вы все время спрашиваете, как я? — спросила Эмма сердито. — И кстати, он здесь был? Парень от журнала? Алекс?
— Да, — сказала Клер. — Он сказал, что хочет…
— Я думала, вы пригласите его остаться на ужин.
— Нет, с какой стати? Эмма, он журналист, который пишет статью и берет у меня интервью. Вот и все. Он сказал, что хочет и с тобой побеседовать. Он весьма сожалел, что тебя не было.
— О, ладно, это неважно. Мне ему нечего рассказывать. Но он ведь тебе понравился?
— Да, очень. Он из тех, кто нравится. Интересный человек. Он будет здесь завтра в десять, ты сможешь с ним поговорить?
— Он снова придет? Он придет к завтраку?
— Эмма, что у тебя за страсть — кормить людей? — спросила Ханна.
102 
