Особенно,... 
37 
Общение с матерью снова свелось к телефонным разговорам на общие темы. Так было всегда, когда у Полины наступало затишье на личном фронте. Любой вопрос мог вывести ее из себя. Она грубила матери, как будто отыгрываясь на ней за свои неудачи. Потом сожалела, но никогда не просила прощения. Маргарита Петровна не обижалась на дочь. Она знала, что ее девочка несчастлива. Вину за это с недавних пор мать брала на себя. Этот груз становился все тяжелее. В последнее время – и вовсе непосильным, но, когда появился Шахов, в материнском сердце затрепетала надежда. Полина светилась от счастья. Она была влюблена.
Маргарита Петровна верила, что Дмитрий очень скоро убедится, какое чудо ее Полина. Убедится и сделает ей предложение. Тогда она скажет, что нужно соблюсти традиции. В один из вечеров Шахов приедет свататься, а она, сдерживая слезы, благословит их на долгий счастливый союз. Когда она делилась ими с Полиной, та отшучивалась, спешила перевести разговор на другую тему.
– Ты что, Полюшка? – недоумевала Маргарита Петровна. – Почему мне нельзя говорить о твоем Мите?
– Просто не могу поверить, что тебя это на самом деле интересует.
– Зачем ты так? Мы ведь давно пообещали друг другу, кто старое помянет…
– Подставляю глаз, – улыбнулась Полина, но ей было совсем невесело. Она была уверена, что ту, как всегда, интересует лишь собственная жизнь. Маргарита Петровна не могла смириться с тем, что так и не вышла во второй раз замуж. Счастье рядом вызывало у нее зависть. Даже если это было счастье единственной дочери. Никто не переубедил бы Полину в обратном.
– Мне приятно думать, что у тебя все сложилось. Неужели мне нельзя порадоваться? Расскажи мне о нем.
– Зачем, мам? И так все понятно. – Полина отводила взгляд. Это она так, из чувства противоречия.
Матери лучше не знать всего. Пусть завидует. Полину это больше не задевает. У каждого свои недостатки, нужно уметь прощать. Мать все-таки. Полина улыбнулась. Она стала терпимее. И в отношении Маргариты Петровны, и к своему любимому. Еще пару лет назад она не пошла бы на такие странные отношения. Хотя неужели это принципиально, тридцать пять или тридцать три? Для женщины и то, и другое – трясина, из которой нужно выбираться любой ценой. Тетя Кира говорила, что нужно чаще смотреть вокруг. Полина никогда не увидела бы в своем поле зрения такого мужчину, как Шахов. Они из разных миров. Только когда он сошел на ее орбиту, произошла встреча. Значит, он ее выбрал? Только вот странно. Она влюблена, а вот Шахов… Она нужна ему, как орудие борьбы за свое место на вершине. Он вбил себе в голову, что должен оказаться там и удержаться любой ценой. Полина готова помогать. Готова быть его вторым «я». Нет – его тенью. Только рано или поздно за все придется платить… обоим.
– Сколько ему лет? – не унималась Маргарита Петровна.
– Точно не знаю. Я старше его.
– На сколько? Неужели тебе это не интересно?
– Это не имеет значения.
– А что имеет?
– Отношения, мам.
– Он был женат? – Маргарита Петровна надеялась услышать отрицательный ответ.
– Был, мам. Детей нет, можешь не переживать.
– Жаль.
– О чем?
– Слабое звено найдено. Теперь мне многое понятно. – Мужчина, ранее состоявший в браке, терял очки в глазах Маргариты Петровны. – Мужчина, предавший однажды…
– Перестань, мам. Во-первых, он никого не предавал. Во-вторых, у тебя устаревшие взгляды на жизнь. Кого сейчас удивишь разводом?
– А я и не удивилась, я огорчилась.
– Забудь. Жалею, что сказала тебе.
– Ты его любишь?
– Да.
– Он?
– Он ценит меня, мам. Это и есть отношения.
– Я буду счастлива, если они у вас станут более человечными, что ли. Ценит он ее, видишь ли! Столько встречаться и ни единого намека! Жениться надо, а потом ценить, любить, уважать.
– Ты меня готова выдать замуж за кого угодно, – грустно усмехнулась Полина.
– Меня можно понять. Ведь не девочка ты уже.
– Спасибо, что напомнила.
– Ты еще обидься на мать, давай. У тебя с этим скоро…
– Если ты меня хоть немного любишь, больше не будешь говорить об этом. Ты первой узнаешь, если… Короче, никаких вопросов, договорились?
Любимая тема Маргариты Петровны на время была снята с повестки дня. Но вскоре материнское сердце почувствовало неладное. Полина вечерами все чаще была дома. Поссорились они, что ли? Полина молчала, как партизан. На все вопросы о Шахове отвечала односложно. Не так давно поговаривала о неделе в Париже, которую они должны провести вместе, но, кажется, что-то у них не сложилось. Не нарушая данное обещание, Маргарита Петровна не лезла дочери в душу. В какой-то момент поняла, что там – открытая рана. Помочь ничем не могла, а добавлять боли не хотела.
37 
