Особенно,... 
23 
— Мы совместно будем обороняться против него, — улыбнулся он.
Лора пододвинула стул поближе к клетке Фрэда, чтобы Перран мог поставить туда воду и насыпать корм.
— Когда мы останемся вдвоем, подробно обсудим нашу тактику, — шепотом проговорил Макс.
Он взял ее дрожащую руку и крепко пожал. Она почувствовала, что ноги не держат ее.
— О, Макс! — воскликнула она и сделала попытку рассмеяться. — Это же не военная кампания! Мы имеем дело с малышом…
— И должны сделать это хак следует.
— Но мы же здесь не надолго.
— Какая разница? Я не меняю свои принципы.
Лора с ужасом посмотрела на него.
— Давай не будем усложнять! Мы не знаем, что нам делать. И не должны вмешиваться в процесс воспитания Перрана…
— Это не воспитание, — перебил ее Макс и с достоинством вышел из комнаты.
Лора в тяжело вздохнула и стала наблюдать за тем, как Перран наполняет кормушку Фрэда. После нескольких попыток установить ее в клетке, во время которых зерна дождем просыпались на волосы Лоры, кормушка оказалась на месте. Мальчик слез со стула и оглядел клетку с видимым удовольствием.
Фрэд плясал. Радостная улыбка озарила лицо Перрана, и он тоже заплясал на месте, стараясь подбодрить попугая.
Лора была потрясена. Ей захотелось обнять мальчика и прижать его к себе. Она приложила руки к груди и почувствовала, как колотится сердце.
Потом она услышала, что Макс бежит вниз по лестнице.
Она резко повернулась к нему и взглядом охватила его фигуру. Медленно. Жадно.
Он был без рубашки, в одних только брюках. Гладкая атласная кожа, загар, мускулы.
Она вся напряглась, с трудом заставив себя посмотреть ему в глаза. В них ничего нельзя было прочесть, но губы были такие зовущие, что невольно ее собственные губы стали вдруг мягкими, податливыми, как бы готовыми к поцелую.
Чтобы скрыть свою реакцию, она ехидно спросила:
— Ну что еще?
— Думаю, тебе следует быть в курсе развития событий. Хотя они вряд ли будут тебе по душе.
Лора едва понимала, о чем он говорит. Кровь начала пульсировать в ушах, жар волнами поднимался по телу, как будто она стояла перед раскаленной печкой. Она до смерти боялась, что он заметит ее состояние. Лора жаждала поцелуя его губ, жаждала объятий, хотела обвить руками могучие плечи и прижаться к мускулистому телу.
Потому что чувствовала себя абсолютно незащищенной. Макс являл собой силу, которой ей так не хватало. Лора понимала, что нужно найти способ восстановить душевное и физическое равновесие, чтобы по утрам спокойно переносить вид его полуобнаженного тела.
Он подошел к ней. Наклонился, обдав крепким мужским запахом. Дотронулся до спутанных, пропитанных соленой водой и посыпанных зернами волос. Лора замерла в ожидании какого-нибудь унизительного замечания.
— Ты знаешь, что у тебя в волосах зерна? — спросил он, улыбнувшись.
Она взглянула на него и невозмутимо ответила:
— Я попала в посевную полосу.
Он усмехнулся и выпрямился.
— Тогда тебе лучше принять ванну сразу после меня — прежде, чем у тебя на голове вырастут подсолнухи.
Она подавила улыбку и вздохнула, предвкушая блаженство.
— Ванна! Теплая вода, чистые волосы… Чудо!
— Да. Но… тут две проблемы…
Лора вновь замерла.
— Говори.
Извиняющимся тоном он произнес:
— Здесь только две спальни. В одной двуспальная кровать.
— Ну и в чем проблема? Очень даже хорошо.
— Рад, что один из нас доволен, — сухо сказал он. — Ну и где я должен спать? Дивана нет.
Она оглядела комнату. Ничего, кроме стульев, на них не поспишь. Ну что ж, выход есть.
— Ты будешь спать с Перраном, — сказала она.
— С этим небольшая загвоздка. Дело в том, что он спит в детской кроватке. Все бы ничего, но боюсь, кроватка рухнет под тяжестью моего тела.
Лора нахмурилась. Он находит это смешным. Веселые огоньки в его темных глазах раздражали ее.
— Пойду посмотрю. В крайнем случае ты сможешь устроиться в ванне. Перран, я оставлю тебя на минуту? Просто поднимусь наверх… — Слова застряли у нее в горле. Перран вновь смотрел на нее тем же враждебным взглядом. — Перран? Ты меня понял? Я иду наверх.
К ее удивлению, мальчик вдруг повернулся к ней спиной и снова занялся попугаем.
— Лора… — Внезапно посерьезнев, Макс провел рукой по волосам. — Я забыл сказать тебе очень важную вещь. Перран…
23 
