Особенно,... 
26 
— Давай наполним ванну до краев и ты покажешь мне, как ты умеешь плавать. У тебя есть какие-нибудь игрушки для ванны?
Ответа не было. Но Лора и не помнила, чтобы ей попадались такие игрушки. Она сбежала по лестнице, набрала крышки от кастрюль, дуршлаг, пластмассовый кувшин и миски.
И с неимоверным шумом ворвалась в ванную.
Макс захлопал в ладоши.
— Я выбираю дуршлаг, — с энтузиазмом воскликнул он. — А ты, Перран?
Мальчик даже не улыбнулся. Лора бросила в ванну все, что держала в руках, потом начала нагонять волны кастрюльными крышками.
— Смотри, как кружится эта маленькая! — вскричала она. — Возьми ее, Перран!
Макс поднял мальчика на руки и опустил в ванну. Но тот продолжал вести себя как деревянный истукан. Макс потопил все крышки, с высоты поливая их водой из кувшина. Лора пустила в ванну пену, взболтала и, неожиданно схватив пригоршню пены, измазала лицо Макса.
— Эй! — вскричал Макс, оттер пену и тут же бросил ей в лицо, одновременно прошептав на ухо: — Ничего не получается. Давай продолжать дурачиться, как будто его тут нет. Уверен, что ему понравится.
Они продолжали брызгаться и кидать вещи в воду, делая вид, что это занятие доставляет им истинное удовольствие.
Наконец Макс запросил пощады:
— Помогите! Перран! Помоги мне!
Лора краем глаза взглянула на племянника. Она увидела скривившиеся губы, огромные глаза, полные слез. Улыбка моментально исчезла с ее лица.
— Дорогой… — мягко начала она.
Перран неожиданно схватил крышку и запустил ею в Макса, который в ответ на это залился смехом и покатился по полу.
Лора и Перран обменялись удивленными взглядами. Лора улыбнулась. Но малыш повернулся к ней спиной и начал вытаскивать затычку из ванны.
— Ты победил, — бодрым голосом обратился к нему Макс, накрывая его огромным пушистым полотенцем и вытаскивая из ванны. — Минутку! Лора, где Перран? Он только что был у меня в руках…
Полотенце яростно зашевелилось, и показалось раскрасневшееся личико.
— А, вот ты где! — Макс притворился, что не замечает сердитого взгляда Перрана. — А тетя Лора случайно не видела твоей пижамы? — спросил он, вытирая маленькие ножки.
Удивленная таким терпением Макса, Лора подала ему голубую полосатую пижаму с двумя спящими щенками на груди.
— Как бы я хотела иметь такую же! — Лоре с трудом удавалось удержаться, чтобы не расцеловать розовые щечки малыша. Она сама чувствовала, как от нее волнами исходит нежность к нему.
Испугавшись, что может не справиться с нахлынувшими чувствами, она решила прервать эту семейную сцену.
— Уже много времени, ты устал, Макс, — резко сказала она. — Я тут все вытру, потом займусь ужином, а ты уложи Перрана, хорошо?
— С удовольствием.
Она поспешно поцеловала Перрана.
— Спокойной ночи, — сказала она вслед уходящему мальчику.
Потом начала убираться, стараясь делать это как можно тише, в надежде услышать хотя бы слово, произнесенное Перраном. Однако слышно было только, как Макс читает ему на ночь сказку с таким выражением, что у Лоры на глаза навернулись слезы и она поспешила как можно быстрее закончить уборку и спуститься вниз.
На кухне она споткнулась об огромную коробку, торчавшую из-под кухонного стола. Заглянув внутрь, обнаружила в ней артишоки, спаржу, крабы и прочие деликатесы.
Лора начала распаковывать коробку и извлекла оттуда несколько бутылок превосходного вина, джина, виски, коньяка. Там же лежали еще продукты: копченый лосось, королевские креветки, цыплята, овощи и экзотические фрукты. Ужин стоимостью в целое состояние!
Интересно, эти продукты Макс покупал для себя… или для них обоих? Знал ли он, что они будут здесь вместе? Что же все-таки у него на сердце? Да и у нее самой?
Рада ли она тому, что находится с ним здесь? Или ей лучше уехать? Заслышав его шаги по лестнице, она сделала равнодушное лицо.
— Наконец-то мир! — провозгласил он, садясь в кресло.
— Ну, это ты так считаешь.
— О, Господи! — простонал он. — Но ведь ты же не объявляешь мне войну, нет?
— Нет, но я не собираюсь одна готовить ужин. — Она провела рукой по влажным волосам и тяжело вздохнула. — Почисти, пожалуйста, лук.
— У меня потекут слезы.
— Очень может быть.
Макс вздохнул, заткнул за ремень кухонное полотенце и начал чистить лук.
— Перран продолжал молчать. В основном шумели мы сами.
26 
