Особенно,... 
105 
Мысли с быстротой одуревшей карусели вертелись у него в мозгу. Он-то думал, что у него единственный соперник – Шепелев. А тут вдруг вырисовалась еще одна инфернальная парочка. Теперь понятно, почему они оказались такими радушными и заботливыми, почему напросились с ним в тайгу. Что же это, они ждали его в поселке? Как они могли все предусмотреть? Ага, Туярыма сказала, что Вилен Михайлович приезжал после ареста родителей Кюкюра в селение, что-то разведывал. Этот старикан знал об алмазах еще тогда, когда его, Егора, еще и в проекте не было.
«Наивный! – мысленно воскликнул Егор. – Думал, что ты один интересуешься кладом»!
Итак, эти негодяи выкрали у него карту и теперь идут по указанному на карте направлению. А у него, у Егора, единственный выход – опередить их.
Дело осложнялось тем, что он не знал, когда Яковенко покинули дом Туярымы. Наверное, не могли дождаться, когда он, Егор, уснет. А он-то, глупец, думал, что охотники спят, не мучимые лихорадочными мыслями, подобными тем, что скакали у него в голове!
Егор до крови прикусил губу.
– Эк, чего затеяли, – не в силах молчать больше десяти минут, водитель плюнул на оскорбленное самолюбие и снова заговорил: – ралли! Ну я понимаю, в южных краях, в пустынях там… А тут, блин, по морозу колесить… А сейчас еще реки вскрываться будут. Знаешь, что это такое?
Егор кивнул. Но то ли водитель не поверил в то, что тот понял смысл вопроса – взгляд Егора был отсутствующим, – то ли не признавал в нем местного жителя, только он покачал головой и принялся объяснять:
– Читал о наводнении в Ленске? Все на хер снесло! – с смесью какого-то зловещего ликования и страха воскликнул он. – Потоки выше крыши… Люди на домах сидели, как в какой-нибудь Греции…
– Венеции, – поправил Егор.
– Один черт, – еще больше оживился мужик, – скот уплыл, добро – на хер… Вот так, – он перевел дыхание, – а тут какое-то ралли! Они не знают, что такое эта, мать ее, Саха! Она их всех засахатит, – он разразился сиплым смехом, – Лена, мать ее, как из берегов выйдет… река строптивая… Ей на все плевать – люди, хозяйство, скот… А они ра-алли…
Мужик торжествовал. Очевидно, натурфилософия с элементами дидактики была его коньком. Он витийствовал еще минут пятнадцать, приводил примеры, проводил аналогии, делал широкие обобщения.
Егор его не слушал. Водитель же, увлекшись потоком собственного красноречия, не замечал его равнодушия. Он сам бурлил и пенился, как река в период половодья.
– А знаешь, куда впадает? – повернул голову мужик.
Егор нахмурился.
– То-то, – вздохнул словоохотливый водитель, – в море Лаптевых. Это тебе не Черное море, это, брат, почище Антарктиды!
Далее мужик разразился панегириком морю Лаптевых.
«А вдруг они уже там? – размышлял Егор. – Значит, все мытарства – понапрасну?»
Егор вспомнил свой сон. Вещий сон!
Водитель разошелся не на шутку. Егор краем глаза следил за его шевелящимся ртом и тут вдруг до него долетел отзвук вертолетного рокота. «Только этого еще не хватало!» – поморщился Егор.
Шум приближался.
– Ишь, разлетались, – качнул головой мужик, – властелины гребаные!
Он пригнулся, заглядывая вверх. Егор тоже смотрел в небо, наклонившись вправо, уперевшись щекой в стекло. Вертолета видно не было, но о его неумолимом присутствии говорил противный, затягивающий в воронку тревожного предчувствия звук.
Проехав около двухсот метров, водитель и пассажир грузовика увидели винтокрылую машину, чуть наклонно рассекавшую воздушное пространство над тайгой.
Конечно, из вертолета не могли видеть, кто находится в кабине грузовика, но Родионов инстинктивно отпрянул от окна. Его рука нащупала в кармане холодную сталь пистолета.
Егор не разглядел бортового номера, но почему-то решил, что это тот самый «Ми-8», на котором его вывозили из тайги. Винтокрылая машина слегка накренилась и, изменив направление, пошла в сторону Мирного.
Глава 28
Вилен Михайлович с трудом дождался, когда заснет Родионов. Егор долго ворочался. Но Яковенко привык ждать. Теперь, когда звериное чутье подсказывало ему, что до заветного клада было рукой подать, он готов был всю ночь пролежать, дожидаясь, пока уснет его попутчик. Он бы и несколько ночей пролежал, прикидываясь спящим. Даже выпитый самогон не мог его сломить. Он слушал неровное дыхание Егора, которое постепенно все же стало успокаиваться. Когда дыхание окончательно выровнялось и Егор засопел, Яковенко выждал еще минут двадцать и откинул старое лоскутное одеяло.
105 
