ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  26  

Угольцеву не сиделось в своем укрытии. Тем более что начинали донимать мухи. Не в его правилах было подглядывать и подслушивать чужие тайны, но им овладело жгучее любопытство. Он понял, что ему просто необходимо почувствовать атмосферу дома, в котором выросла эта необыкновенная девушка. Он уже готов был выйти из своего укрытия, зайти в калитку, подняться по ступенькам на веранду и спросить, к примеру, где почта или междугородный телефон. Но вдруг увидел, что парень с девушкой вышли из дома и побежали в обнимку к машине. Очевидно, он сумел уговорить ее посидеть напоследок в кафе или ресторане.

Когда белая «Волга» отъехала, Угольцев не спеша перешел через дорогу и нажал на кнопку звонка возле почтового ящика с цифрой «28». Он знал, кто-то непременно окажется дома: дверь на веранду осталась распахнутой настежь.

У появившейся на пороге высокой стройной девушки был растерянный вид.

— Пройдите, пожалуйста, в дом, — сказала она Угольцеву так, будто давно его ждала. — Мама скоро придет.

Его провели в полутемную комнату со старинным буфетом орехового дерева, таким же массивным столом и дешевыми тюлевыми занавесками. В комнате было почти темно от того, что она выходила окнами в густой начинающийся возле дома сад. Угольцев сел на вполне современный поскрипывающий стул, положил ладони на белоснежную скатерть.

— Маму срочно вызвали в школу. Какая-то ревизия, связанная с ремонтом. Директор ушел в отпуск, она его замещает. Я принесу вам чаю.

Девушка лгала привычно гладко, сохраняя невинное выражение лица. Она была сестрой Марии-Елены, как называл ту девушку ее возлюбленный. Но в ней не было и сотой доли того шарма, что сводил с ума мужчин в ее родной сестре.

— Лучше чего-нибудь холодного, — сказал Угольцев. — Вы не могли бы позвонить вашей маме, чтобы она как можно скорее вернулась?

— К сожалению, с утра не работает телефон, так что я никак не могу сообщить ей, что вы приехали. Кстати, она ждала вашего звонка вчера. Почему вы ей не позвонили?

— Я потерял номер вашего телефона. Я записал его на каком-то листочке и как всегда где-то оставил. Может быть, вы будете так любезны и напишете мне вот здесь?

Угольцев вынул из кармана записную книжку, открыл ее на букве «Б», протянул девушке шариковую ручку. Она склонилась над столом, обдав его запахом каких-то трав и едва ощутимым эфира, написала разборчиво и крупно: «Берестова Мария Лукьяновна, 23-16-71».

— Большое спасибо.

Угольцев наклонил в знак благодарности голову и спрятал в карман книжку с ручкой.

— Может, хотите посмотреть дом? — предложила девушка, вернувшись минуты через полторы со стаканом холодного и очень крепкого вишневого компота.

— Разумеется. — Он встал, вышел вслед за нею в коридор. — Эта лестница ведет в мансарду?

— Да. Мы живем в ней только летом. Там нет отопления. Нам хватает низа. В доме пять комнат.

Угольцев многозначительно кивнул и стал подниматься по узкой шаткой лестнице. Девушка шла за ним следом. В мансарде были низкие потолки. Он обратил внимание на покрытый стареньким пледом матрац возле окна, разбросанные возле него книги, среди которых была его любимая — «Воспитание чувств» Флобера. Тут же валялись стопки старых номеров «Советского экрана» и «Театральной жизни».

— Это младшая сестра, — виноватым голосом пояснила девушка. — Она еще в школе учится.

Угольцев отодвинул кусок пестрой материи, которым было занавешено широкое окно, увидел желтеющую степь, прорезанную извилистым проселком, небольшие островки тополей и ив. Очевидно, там была речка.

Он прошелся раза два по душной мансарде, скрипя половицами чисто вымытого крашеного пола. Обратил внимание на висевшие на стене пуанты и самодельную — из жестко накрахмаленного тонкого тюля — пачку в углу. Она свисала с потолка и была завернута в марлю. Угольцеву показалось на мгновение, что он увидел Марию-Елену, стоящую на кончиках пуантов и почему-то виновато ему улыбающуюся.

— Сестра увлекалась балетом, — пояснила девушка.

— Увлекалась? А теперь не увлекается?

Она пожала плечами и отвернулась.

— Кстати, я не знаю, как вас зовут, — вспомнил вдруг Угольцев. — Мне неловко обращаться к вам с вопросами, не зная вашего имени.

Это на самом деле было так. Угольцев получил хорошее воспитание. Его мать была из старой профессорской семьи.

  26