Особенно,... 
97 
Он сделал решительную попытку встать, но Муся его удержала.
— Хорошо, сейчас все скажу. — Она одним долгим глотком опустошила бутылочку и швырнула ее под кровать. — Появился тот человек, которого я ждала… Нет, не то. Я его уже не ждала. Просто он Ванькин отец. Он лежит беспомощный в соседней палате. У него инсульт, и врачи, можно сказать, умыли руки. Я не могу его бросить, понимаешь? Тем более в таком состоянии. У него нет с собой никаких документов, и я не могу сообщить ему домой о том, что случилось. — Она закрыла лицо руками. — Он совсем не изменился. А я изменилась. Он показался мне чужим. Я не почувствовала ничего, кроме обиды. Но я не могу бросить его, Алешенька. Не могу.
Он простонал и отвернулся к стенке.
— Я была чистая и очень наивная, когда встретила его. Я отдала ему все, что у меня было. Ничего себе не оставила. Он не хотел, чтоб я так делала, но, когда любишь, иначе невозможно, правда?
Он ничего не ответил.
— Может, он правильно поступил, что не ушел от семьи, но почему он не написал мне ни одного письма? Я так ждала его писем. Еще этой весной ждала, хоть уже и была настоящей шлюхой. Да, Павел прав — я шлюха. Помню, я была здесь в начале мая. Цвела сирень, и я бегала босиком к почтовому ящику возле калитки. Я боюсь ходить босиком, но я сказала себе: если пересилю этот страх, он мне напишет. И я снова чувствовала себя чистой, как двенадцать лет назад, хотя была в ту пору любовницей Старопанцева. Да мало ли у меня было мужчин за эти двенадцать лет?.. Он мне так никогда и не написал. А я все бегала и бегала к почтовому ящику, босая, в платье на голое тело. Я ожидала чуда, и вот оно случилось. Но прежде я встретила тебя. И теперь я не могу принять это чудо.
— Марыняшечка, дорогая, я очень хочу посмотреть на человека, которого ты целых двенадцать с половиной лет считала своим чудом. — Бледное лицо Алеши покрылось красными пятнами. — Говоришь, он в соседней палате? Я сейчас встану и…
Несмотря на запреты Муси, Алеша спустил с кровати ноги и уже нашарил шлепанцы, когда на пороге появилась медсестра.
— Больной Завьялов, немедленно ложитесь. Иначе мы будем вынуждены привязать вас к кровати. Вы его жена? — спросила она, обращаясь к Мусе.
— Мы только собрались обвенчаться в церкви, как меня побрили наголо ваши врачи, а от парика у меня потеет лысина, — сказал Алеша, нехотя откидываясь на подушку.
— Вас просит зайти главврач. На пять минут. — Медсестра взяла Мусю за руку и потащила в коридор.
— Марыняшечка, я засек время. У тебя осталось четыре минуты сорок три секунды.
Едва за ними закрылась дверь, медсестра сказала:
— С вашей свекровью случилось несчастье. Нам только что позвонили из Краснодара. Она погибла в собственной квартире — произошла утечка газа, а проводка оказалась неисправной.
— Это из-за меня! — вырвалось у Муси. — Господи, почему я была с ней так заносчива и груба?
— Я тоже не люблю свою свекровь. — Медсестра похлопала Мусю по плечу. — Но сейчас дело не в этом. Больной Завьялов находится в таком состоянии, что мы непременно должны скрыть это от него.
— Понимаю.
— Прошу вас, возьмите все на себя.
— Что? — не поняла Муся.
— Похороны и все остальное. Мне сказали, ее муж инвалид и уже шесть лет прикован к постели.
— Но я… мы не ладили с Ириной Николаевной. Хотя теперь это не имеет никакого значения. Вы правы, Алеша не должен об этом знать.
— Вам придется выехать в Краснодар.
— Да, да, понимаю. Но я не могу бросить его.
— Состояние больного Завьялова потихоньку стабилизируется. Сейчас ему нужен только покой и покой.
— Он не отпустит меня, — растерянно сказала Муся.
— Предположим, вы скажете ему, что тяжело заболела ваша мама.
— Моя мама давно умерла.
— Прошу прощения. Тогда скажите, что вас срочно вызывают на работу. Я слышала, вы живете в Москве, верно?
— Он мне не поверит. Ни за что на свете. — Муся чувствовала безысходность своего положения, и от этого в ее голове что-то сместилось. Затылок пронзила острая боль, и она чуть не потеряла сознание.
— Что с вами? — участливо спросила медсестра.
— Уже все прошло. Я… меня очень тревожит состояние здоровья Вадима Соколова из шестой реанимационной палаты.
— Понятно. — Медсестра посмотрела на Мусю с любопытством. — Он вам… родственник?
97 
