73 
— Да? — я смотрю ей в глаза. В них — насмешка.
— Мы приехали.
И быстро проскальзывает мимо меня. Через мгновение она уже на лестничной площадке. Останавливается перед дверью. Подхожу к ней и вытаскиваю ключи.
— Вот. Они не хуже ключей Святого Петра[31].
— Дай сюда.
Мы так любим повторять эту историю про ключи Святого Петра. Я чувствую себя по-дурацки, упомянув о них сейчас, в этот момент… непонятно, зачем? Может быть, чтобы просто что-нибудь сказать. И вообще, почему мы говорим про них? У Святого Петра, должно быть, был всего один ключ, да и тот, похоже, ему не нужен. Так что же тогда получается, его туда не пускают? Джин проворачивает ключ в последний раз. Я стою наготове: если она попытается не впустить меня, вставлю ногу в дверь. Но Джин меня обвела. Она весело улыбается, любезно открывает дверь.
— Давай, входи, только не шуми.
Пропустив меня, закрывает за мной дверь. Потом обгоняет меня и кричит:
— Эй, я пришла! Есть кто-нибудь дома?
Квартирка милая, скромная, не заставленная мебелью, тихая. Несколько фотографий родителей над большим сундуком, другие стоят на комоде у стены. Спокойная квартира, без излишеств, без непонятных картин, разных там салфеточек. Но что удивительно — семь часов вечера, уже солнце зашло, а дома никого нет.
— Везет тебе, легендарный Стэп.
— Хватит уже с этим легендарным… И потом, что значит — везет? По-моему, здесь есть кое-кто, кому везет, в прямом смысле. Я привез тебя домой, и вот ты в целости и сохранности — аппетитная, с такой круглой попкой…
Я протягиваю руку туда, где у нее заканчивается спина.
— Слушай, хватит, а? Ты похож на заключенного, не видевшего женщин лет шесть и наконец вышедшего на свободу.
— Четыре.
Она смотрит на меня, нахмурившись.
— Что — четыре?
— Я вышел вчера после четырех лет отсидки.
— Да ладно! — она не знает, можно ли принимать мои слова всерьез: смотрит на меня с любопытством и все же решает пошутить: — Само собой, выяснится, что ты ни в чем не виноват… но все-таки, что ты сделал?
— Я убил одну девушку, которая пригласила меня к себе ровно в… — я смотрю на часы, — ну, и примерно в это время она решила, что не даст мне…
— Ой, блин… Я слышу шум, это родичи. Черт! — она толкает меня к шкафу. — Залезай сюда.
— Эй, я еще пока тебе не любовник, ты даже не замужем. Какие проблемы?
— Ш-ш-ш.
Джин закрывает меня в шкафу и выбегает из комнаты. Я сижу в темноте и не знаю, что делать. Слышу отдаленный шум открывающейся и закрывающейся двери. И больше ничего. Тишина. Все тихо. Проходит пять минут. Восемь. Тихо. Я смотрю на часы. Бляха, уже почти десять минут прошло. Что мне делать? Дальше тут сидеть? В общем-то ничего и не случилось. Тихо-тихо приоткрываю створку шкафа. Выглядываю в щелку. Тишина. Вижу отдельные предметы. Поразительная тишина, во всяком случае, мне так кажется. Вижу край дивана. Открываю дверь пошире. Ковер, ваза, и еще — ее нога, так просто — лежащая на диване. Джин развалилась на диване, прислонив голову к спинке, и курит сигарету. Ей очень смешно.
— Эй, легендарный Стэп, что это ты так долго делал в шкафу? Сам с собой забавлялся? Эгоист!
Бляха, она меня сделала! Выскакиваю из шкафа и пытаюсь схватить ее. Но Джин быстрее меня. Едва погасив сигарету, бросается наутек. Чуть не поскользнулась на ковре, вставшем дыбом под ее ногами, но успевает извернуться и выскакивает за дверь. Два прыжка — и она в своей комнате, на ходу поворачивается и хочет закрыть за собой дверь. Но не тут-то было. Я навалился на нее плечом. Джин сопротивляется, но недолго. Скоро она оставляет дверь, прыгает на кровать выставив ноги вверх, пытается защититься от меня. Она брыкает ими в воздухе и хохочет как сумасшедшая.
— Ну прости меня, легендарный Стэп, ой, нет, эпический Стэп, ой, просто Стэп, Стэп и все, чудесный Стэп! Или нет, лучше Стэп, какой ты сам пожелаешь! Я пошутила! Мои шутки хотя бы веселые, не то что твои.
— А что мои?
— Твои — мрачные какие-то! Ты убиваешь девушек прямо у них дома. Ну все!
Я скачу вокруг кровати, пытаясь прорвать ее оборону, но она внимательно следит за мной и быстро отбивается ногами, крутясь вокруг своей оси. Делаю обманное движение вправо и набрасываюсь на нее. Я прорвался: она убирает руки и подносит их к лицу.
— Хорошо, хорошо, сдаюсь… мир?
— Конечно, мир.
Она смеется и наклоняет голову набок.
73 
