70 
— И что тебе мешает продолжать?
Наверное, это Сесто, один из этих — Кот & Кот. Никто не смеется. Микели, Змей, оглядывается по сторонам. Романи делает вид, что ничего не слышал. И тогда он тоже делает вид, что не слышал. Тоскани, второй Кот, засмеялся, но, заметив, что никто не смеется, сделал вид, будто закашлялся.
— Прекрасно. Спасибо, девушки.
Романи подходит к хореографу, смотрит в листок, который тот держит в руках, и пальцем указывает на несколько имен. Потом берет бумагу и направляется к нам.
— Вы кого-то выбрали?
Я смотрю в листок. Там стоит несколько крестиков рядом с именами девушек. Пять-шесть уже выбраны. Я смотрю вниз, в конец списка. Вот она. У Джиневры Биро уже стоит крестик. Невероятно: у меня с Романи совпадают вкусы. Я улыбаюсь: ну что ж, это неудивительно. Сесто и Тоскани тоже отобрали по одной. Романи одобрил их выбор. Змей поместил два имени, но Романи оставил лишь одно. Подходит Маццокка: у него тоже есть предложение.
— Романи, пусть это выглядит бредом, но мы должны взять еще одну. Тебе, может, и не понравится, но если хорошенько поразмыслить, взять ее — гениальный ход.
— Ну, и кто же это?
— Она понравится всем неуверенным в себе людям, — тем, кто сидит дома и думает, что ни на что не способен. Ты должен ее взять, Романи.
— Да кого же?
— Последнюю.
Кот & Кот, а за ними Змей, почти в унисон произносят: «Бэээээ». Так они выражают свое возмущение. Романи ничего не говорит, и эти трое, не угадав его реакцию, замолкают. Змей, впрочем, успел высказаться:
— Да это полный отстой! Мы что, будем делать мисс Италию наоборот? И вы будете присылать нам субтитры с объяснением того, что она сказала, на дом, чтобы мы могли перевести…
Это звучит убедительно. Маццокка качает головой.
— Это сильная идея. Романи, ты же сам подумал об этом, правда?
Романи некоторое время молчит. Потом улыбается.
— Нет, я об этом не думал, но это правильно. Совершенно правильно. Хорошо, отметь эту тоже, Карло.
Хореограф уже совсем ничего не понимает, но ставит этот последний крестик.
— О’кей, итак, девушки…
Хореограф поднимается на сцену и становится перед девушками.
— Благодарю всех, кто участвовал, но кого не отобрали…
Эле дергает плечом:
— Не за что.
Джин толкает ее локтем.
— И не отчаивайтесь. Настройтесь позитивно, конструктивно. Не пугайтесь неудач.
Хореограф начинает зачитывать имена.
— Итак, Джасмини, Календи, Федри…
Лица названных девушек вспыхивают радостью. Они улыбаются и делают шаг вперед. Лица других, чье имя пропущено, гаснут: мечта, хоть на миг появиться во всем своем блеске на экране, снова отдаляется. Бертарелло, Солези, Биро и Фьори. Джин и Эле последними делают шаг вперед. Эле смотрит на подругу.
— Поверить не могу. Сейчас они сделают как в том фильме — «Кордебалет»: те, кто вышел вперед, свободны, остальные приняты.
— Итак, те, кого я назвал, приходят сюда в понедельник. Прошу не опаздывать: в двенадцать часов в офисе подписываем договор, и в два часа здесь, в театре, начинаем работать. Работаем с двенадцати часов понедельника по субботу. В субботу вечером — прямой эфир. Понятно?
Одна из выбранных девушек, самая красивая, с огромными глазами и с глуповатым взглядом, поднимает руку.
— Что такое?
— Вообще-то я не поняла.
— Что не поняли?
— То, что вы сказали.
— Неплохо для начала. Тогда держись этой рыженькой, твоей соседки, и делай все как она. Это понятно?
— Более или менее.
Тормозная девушка смотрит на рыжую соседку, и та ободряюще улыбается ей. Вполне возможно, она и сама не все поняла правильно.
Эле хватается за голову обеими руками.
— Быть того не может, меня взяли!
— Может, может… закончилась твоя полоса невезения.
Джиневра и Эле идут к выходу.
— Я стану звездой! Yahoo! Поверить не могу!
— Ну, насчет этого неизвестно.
Тони, завидев подруг, машет им рукой.
— Ну, как все прошло?
— Отлично!
— Обеих взяли?
Эле смотрит на него, кривя рот.
— Да, обеих. И нас выбрали первых!
И они выходят, смеясь и толкая друг друга.
— Иногда надо уметь хорошо себя продать, верно?
— Блииин! Машина!
— Где она?
— Нету.
Джиневра оглядывается с озабоченным видом:
— Я ее тут припарковала. Моя… Ее увели! Ворье гребаное!
— Эй, не стоит так ругаться, — я появляюсь у нее из-за спины вместе с Марк-Антонио. — Кому в голову придет уводить такую колымагу?
70 
