ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Счастье и тайна

На этом сайте есть эта же книга с другим названием, "Тайна поместья"! Не совсем любовный роман, как и все, в принципе,... >>>>>

Мечты о счастье

Накручено Но... читается легко и любовь-морковь >>>>>

Трудное примирение

Комментариев больше чем сам роман >>>>>

Музыкальный приворот. Часть 2

Ну, так себе! Много лишнего, очень много. Это сильно раздражает. Пишет автор не очень. Если убрать 70% лишнего... >>>>>

Проказница

Наверное, это самая тупая и не интересная книга, которую я когда-либо читала! >>>>>




  281  

– Не пойму, чего ты так расходилась? – осудила ее Энка. – Если бы меня тетки заставляли воевать, я бы спасибо сказала. Потому что меня они принуждали вышивать, ткать гобелены, танцевать и делать реверансы. Кому из нас, потвоему, хуже?

– Мне, – заявил Аолен так неожиданно, что все вздрогнули. – Мои тетки хотели, чтобы я стал оннолэнноном. – В голосе его звучало неприкрытое отвращение.

– Кем? Что такое он… онон… – Ильза попыталась выговорить и не смогла.

– Оннолэннон. Это эльф, посвятивший жизнь миросозерцанию и философским раздумьям.

– Чего такого уж плохого в философских раздумьях? – не понял Хельги. – По твоему голосу можно подумать, что тебя в ассенизаторы или гробовщики прочили.

– Эльф, решивший стать оннолэнноном, – разъяснил Аолен мрачно, – должен найти тесное дупло в коэлне или пещерку, если он эльф горный, и переселиться туда навсегда. Наружу выходить ни под каким видом нельзя. Из одежды положена одна лёгкая туника. Еду первое время приносят родственники…

– Подожди, – перебила сильфида. – Что значит нельзя выходить? А как быть с гов…

– С естественными нуждами, – ткнув подругу в бок, подсказала Меридит.

– Вот, вот. С ними.

Вопреки обыкновению, эльф даже не смутился.

– Сперва кто как устроится. Под себя или из дупла соответствующие части тела вывешивают. А потом все нужды пропадают. Ни есть не надо, ни наоборот. Эльф полностью срастается с деревом. Или с камнем, если он горный. Сидит тысячу лет в дупле и философствует, философствует, отрешенный от всего суетного и низменного. И все больше растворяется в дереве… Пока не останутся одни глаза и рот.

Ильза ойкнула. Представила себе: заглядываешь в дупло, а там, в темноте, вдруг глаза и рот.

– Боги Великие! – искренне ужаснулся Орвуд. Он всегда знал, что эльфы – народ, мягко говоря, не самый здравомыслящий, об их чудачествах бабки детям байки рассказывают. Но кто бы мог подумать, что чудачества эти способны приобретать столь жуткие формы? – К чему такое надобно? Дикость средневековая! За что твои тетки тебя так возненавидели?

Аолен страдальчески вздохнул. Если честно, он тоже не считал данный обычай передовым и прогрессивным. Любой народ, кого ни возьми: эльфы, гномы, люди, девы корриган – имеет свои предрассудки и пережитки, это неудивительно. Удивительно, почему они так отчаянно цепляются за самые неприятные из них.

– Ты даже не представляешь, насколько это почетно, – ответил он гному. – Иметь в роду оннолэннона – это все равно… все равно как если бы твой родной или близкий вдруг стал богом.

Энка фыркнула, выразительно покосилась на Хельги:

– Один наш родной или близкий стал богом. И где, скажите мне, почет? Одно беспокойство.

– Имеется в виду богом твоего народа, а не Черных моджахедов, – уточнил эльф.

Меридит понимающе кивнула.

– Как если твою родственницу призовут в Вальхаллу.

– Нуу… Возможно, – подтвердил Аолен без всякой уверенности. О Вальхалле у него за время общения с Меридит и Хельги сложились не самые лестные представления.

– Да, – признала диса, – по сравнению с твоими мои тетки чистое золото.

Рагнар слушал молча. Он думал, взвешивал «за» и «против». С одной стороны, ему почемуто очень хотелось похвастаться, утереть всем нос рассказом о своей тетке. С другой, следовало бы помалкивать… Первое пересилило благоразумие.

– Это вы не знаете мою тетку. Похуже Аоленовой будет.

– Куда еще хуже? – не поверил Орвуд.

– Да уж есть куда. Знаете, что она задумала, когда мне было двенадцать лет? Не знаете? Она задумала меня оскопить.

– !!!

– З… зачем?!! – От удивления гном стал заикаться.

– В детстве я умел петь, говорят, у меня был красивый голос… контральто, что ли? Нет, както иначе, не суть. А тетка, любительница искусств, раздери ее дракон, как на грех, съездила с визитом в Аполидий, там была в опере. Оказывается, чтобы сохранить красивый детский голос, самых лучших певцов там оскопляют. Вот она и замыслила ужасное.

– Как же ты спасся? – выдохнул Эдуард.

– Она, слава всем богам, решила у отца позволение спросить.

– А он?

Рагнар хмыкнул:

– Сослал он ее. В замок на границе. Она же, дура настырная, как вобьет что себе в голову, палицей не вышибешь. Могла и без позволения…

  281