Февраль, четверг.
Сегодня утром отнёс Агнессу к Максу. Мы с Балдуром решили, что этот мир стал слишком опасен для комнатных собак. Агнесса не особенно возражала, Макс тоже. Ирина и её дочь визжали от восторга. Пока мы с Максом болтали о том о сём, Ирина успела сбегать в лавку и накупить всякого добра. Очень прогрессивный мир – чего там только не делают специально для собак! О назначении половины вещей я даже догадаться не смог! Они загадочны, как чёрный камень Ло! Надеюсь, Агнесса, окружённая такой заботой, будет не очень скучать по хозяину. Мы договорились, что я стану приводить его время от времени, на свидание. Макс и Ирина ещё никогда не видели чёрного колдуна, думаю, он им понравится.
А в нашем мире всё попрежнему – тоска! Стоит оттепель, дорогу окончательно развезло, поднялся сырой ветер, такой, что с ног валит, спасибо ещё, что в спину. С неба снег – не снег, дождь – не дождь – дрянь какаято сыплется. Сапоги промокают насквозь. Уж лучше бы мороз, честное слово!.. Приятно думать, что Агнесса теперь в тепле и безопасности. Было бы лучше, если бы Балдур был при ней, но он решил остаться с нами. Он самый старший из нас, и, похоже, испытывает чувство ответственности. Следит, чтобы мы не творили совсем уж откровенных глупостей. Например, чтобы я не убегал от Аолена, когда тот практикуется на мне в целебной магии. До чего же я не люблю всяких лекарей, знахарей и целителей – кто бы знал! Хуже них только оперные певцы и бродячие комедианты! Плечо у меня гниёт и не даёт покоя Аолену. Другой бы давно плюнул и ждал, пока само пройдёт, но ему непременно хочется излечить! Донимает меня на каждом привале, поит какимто тошнотворным зельем, и всё напрасно. Хорошо, что я демон, иначе, наверное, помер бы, не от раны, так от зелья. Пока не стану больше писать – больно.
Февраль, суббота.
Последние два дня провёл у Макса, здесь же останусь на третий. В дороге от меня пока мало толку. Но и в ином мире нет мне покоя, попал, как говорится, из огня да в полымя! Ирина взялась за моё плечо с не меньшим рвением, чем Аолен. С одной только разницей – её зелья надо не пить, а вводить внутрь организма при помощи специального поршневого приспособления с полой иглой на конце. Процедура не слишком приятная и не особенно пристойная. На мой взгляд, логичнее было бы вкалывать зелье непосредственно в рану, но Ирина выбрала для этого другое, куда более неожиданное место. Видно, не скоро я смогу нормально сидеть! Интересно, это вещество на всех так губительно действует, или плохо взаимодействует исключительно со спригганским организмом? Надо будет захватить с собой некоторое его количество и опробовать на Рагнаре. Надеюсь, это не буде считаться вивисекцией… Похорошему, мне не стоило бы беспокоить семейство Макса своим визитом. Ирина очень расстраивается. Она считает, что у меня гангрена и придётся отрезать всю руку под корень. Я сотни раз видел гангрену, и с убеждённостью могу сказать: у меня её пока нет. Но Ирина не верит и страдает.
А вчера они с Максом спорили – очень интересно! Макс купил для дочери и Агнессы еду, а Ирина отказалась давать, сказала, что она изменённая.
Оказывается, есть в каждом живом организме специальные не видимые глазом структуры, которые отвечают за наследственность – их в этом мире называют « генами». Наука позволяет пересаживать ген одного организма другому, совершенно не родственному, даже от растения к животному! В результате, изменённый организм получает новые полезные свойства. Допустим, можно пересадить ген комара пшенице, и она не станет поражаться спорыньёй (я этого не утверждаю, просто для примера). Очень выгодно для земледелия и животноводства! Но сперва в мире Макса научились изменять продукты, а потом почемуто решили, что это вредно. Якобы, человеку свойственно питаться пшеницей, но не комарами, и комариный ген может вызвать изменения в его собственном организме и в организмах его потомства! Удивительно, что в таком прогрессивном мире рождаются столь нерациональные идеи! Не может такого быть, чтобы при питании происходила передача генов! Если бы пища влияла на того, кто её съел, мы все давно превратились бы демон знает, во что! Усваиваются только питательные вещества, а вся наследственная информация выходит с той стороны, на которой я теперь не могу сидеть.
Взять, к примеру, людей, самый многочисленный народ нашего мира. Те из них, кто обитает на северных берегах Океана, питаются почти исключительно рыбой. А жители внутреннего Сехала ту рыбу в глаза не видели, у них даже слова такого нет. Она столь же несвойственна для их рациона, сколь для нас комары. Но это ведь не значит, что если сехальца кормить рыбой, он станет рождать уродов! (Кстати, насекомых они поедают за милую душу, даже Меридит один раз подсунули!)