26 
Следовательно, нравится ей это или нет — Господи, а ведь не нравится, — этот горец ей нужен. Кем бы он ни был. Профессор мертв. Курьеры тоже мертвы. Теперь ее черед. Трое из четырех вышли из игры. Джесси почувствовала себя одной из рассеянных героинь триллеров или простеньких женских романов — героиней, которая нужна для развития сюжета, и потому автор пускает по ее следу психопата. Беспомощной, молоденькой. Ни разу в жизни Джесси не считала себя беспомощной. Молоденькой — да, но не беспомощной.
И теперь, снова остановившись у двери кабинета профессора Кини, она выпрямилась, мысленно готовясь отдаться на милость невероятного, непонятного существа.
Либо он защитит ее, как обещал, либо же окажется вселенским злодеем, справедливо запертым в тюрьме и лгущим сквозь зубы. Возможно, он собирается убить ее — к чему в последнее время и сводилось все происходящее, — жестоко и кроваво, прямо на месте.
А если дело в этом, то она проиграет, если решится, и проиграет, если откажется, а ее смерть в любом случае лишь вопрос места и времени, так что ей следует только встряхнуться и смириться.
Джесси взглянула на часы — 00:42.
Прощай, привычная жизнь, здравствуй, хаос. Остается надеяться, что не просто «прощай, жизнь».
Она толкнула дверь и шагнула в кабинет.
— О'кей, — сказала Джесси со вздохом, обращаясь к серебристой поверхности, — думаю, что мы договорились.
Он появился раньше, чем Джесси произнесла слово «думаю». Заканчивая фразу, она слегка задыхалась.
Его губы изогнулись в ленивой торжествующей улыбке.
— Договорились, мать его. Выпускай меня отсюда ко всем чертям, женщина.
6
— Мне не нужны извинения, — рычал Лукан в телефонную трубку. — Роман мертв. Ева нужна мне в Чикаго немедленно.
Он поднялся и встал перед высокими окнами своего кабинета, глядя на лондонский рассвет, первые лучи которого пытались прогнать туман. Небо было еще настолько темным, что он мог видеть свое отражение в затемненном оконном стекле. Оставаясь в одиночестве, он не читал заклинаний для изменения собственной внешности.
Весь его череп был покрыт красно-черными рунами. Когда Лукан говорил, становилось заметно, что в его татуированном рту движется черный язык. Глаза были кроваво-красными.
Настало утро четверга. Осталось двадцать дней.
Лукан перевел взгляд на темное пятно, оставшееся на шелковых обоях в том месте, где столько лет висело Темное Стекло. Все эти годы пленение Кейона не переставало его развлекать — легендарный Келтар, самый могущественный из друидов, заколдован и заперт Луканом Мирддином Тревейном в одиночной камере.
Руки Лукана сжались в кулаки, он стиснул зубы. Это пустое место будетзаполнено снова, причем скоро. Вернувшись к разговору, он выплюнул:
— Эта Сент-Джеймс знает, что она сейчас в опасности. Невозможно предугадать, как она поступит. Я хочу, чтобы с ней разобрались немедленно. Но сначала мне нужно вернуть это проклятое зеркало. Роман сказал, что оно в кабинете профессора. Как только она прибудет, заставьте ее отправить зеркало в мой особняк. А потом избавьтесь от девчонки и всех, кто мог что-нибудь видеть.
Проклятый Роман. Полиция стала задавать слишком много вопросов, и Лукан подозревал, что как минимум один или два полицейских видели Темное Стекло. Это значит, что необходимо избавиться от представителей закона, а такие дела никогда не закрывают. В прошлом он не запрещал Роману удовлетворять страсть к убийству, до тех пор пока все проблемы решались прежде, чем полиция могла обнаружить тела, а Роман исчезал раньше, чем дело успевали открыть.
На этот раз Роман не справился. Он не убил женщину и в итоге погиб сам.
Что не давало Лукану даже минутной передышки.
Кто убил Романа, сломав ему шею? Лукан мог представить лишь одного человека, который обладал для этого достаточной силой и умением. Кейон МакКелтар.
Если это правда, то кто-то выпустил его из зеркала. А это плохо, очень плохо.
Теоретически это могла сделать только женщина по фамилии Сент-Джеймс. По словам Романа, последняя проверка показала, что в Чикаго Темное Стекло видели только четверо, и Джессика Сент-Джеймс была последней из них. Лукан прекрасно знал, что Келтар умеет находить с женщинами общий язык.
26 
