31 
Он взглянул на нее чуть спокойнее. А потом снова подозрительно.
— Почеши нос, женщина.
— Но он не чешется.
— Постой на одной ноге.
Она поморщилась.
— Сам постой.
— Проклятие! — выдохнул Кейон, словно говоря себе: «Этого не может быть». И снова внимательно оглядел ее с головы до ног, явно быстро и лихорадочно о чем-то размышляя, потом кивнул в сторону стола.
— Иди и сядь в то кресло.
— Спасибо, мне не хочется. Я прекрасно себя чувствую там, где стою, так что спасибо, обойдусь.
— Оближи губы. — Он уставился на ее рот.
Было очень сложно удержаться и не облизать губы, когда он так на них смотрел. Джесси сама не могла отвести глаз от его губ, буквально зовущих к поцелуям, и старалась не только не облизать губы, но и не «принести свою симпатичную задницу» и не оседлать его. Ну, и не показать ему грудь. Она была в шоке от того, какими предателями оказались ее гормоны, — ведь отвратительно смотреть на мужчину, который так ей не нравится, у которого нет с ней ничего общего, с которым они даже существуют в разных мирах, и все равно хотеть сорвать с себя одежду и заняться с ним животным сексом.
Джесси упорно сопротивлялась.
— Да что с тобой не так?
— Господи, — медленно прошептал он. — Я был там так долго, что утратил его.
— Что утратил? А, ты имеешь в виду рассудок. Ну, с этим я спорить не буду.
Пару минут горец молча смотрел на нее и хмурился. Потом его лицо расслабилось, а взгляд прояснился.
— Нэй, мой разум работает так же превосходно, как и прежде. Не важно. Есть разные способы ободрать кошку.
Господи, какой же он высокомерный. Джесси просто поражало безграничное нахальство этого мужчины. Неужели в девятом веке все были такими?
В принципе, теперь она понимала, что ей нужно было быть готовой к этому.
Она же обожала историю и знала, каково было женщинам тысячу лет назад.
Мужчины были Мужчинами.
А женщины были их Собственностью.
И все же к тому, что он опустит свою сексуальную темноволосую голову, бросится вперед и схватит ее, Джесси почему-то оказалась совсемне готова.
Она смогла только охнуть, когда его плечо врезалось ей в живот.
А потом ее ноги оторвались от пола, мир странно качнулся, и Джесси поняла, что висит на плече у горца вниз головой.
Одна его рука, перевитая мускулами, удерживала ее на месте, другая обхватила ягодицы.
Джесси уже открыла рот, готовясь испустить крик, которым гордилась бы любая баньши, но тут его рука сдвинулась.
Властно. Интимно. Проникая между ее ног.
Сильные пальцы прижались через джинсы к ее интимному месту, большой палец уверенно нащупал клитор.
Джесси почувствовала, как внутри колыхнулся огонь. С губ, приоткрытых для яростного вопля, слетел лишь ошеломленный выдох.
Его большая теплая рука застыла на миг, не прекращая уверенного и непрерывного, но нежного давления. Этого было достаточно, чтобы все ее нервные окончания стали невероятно чувствительными, а внизу живота проснулось тянущее голодное желание.
Он ничего не сказал. Она тоже ничего не сказала, в основном потому, что не могла придумать ничего, кроме «извини, но твоя рука, кажется, пробралась мне между ног, и, если ты ею еще немного пошевелишь, боюсь, я могу кончить».
Горец убрал руку.
Затем подхватил Джесси под колени и прижал ее крепче.
А к ней вернулись разум и злость. Но хуже всего было то, что его действия возбудили ее так быстро и так сильно. Она не была уверена, что разозлило ее больше: то, что он сделал, или то, что он перестал это делать.
От этогоона злилась еще сильнее.
— Поставь меня, — прошипела Джесси.
Вышло скорее глухо, чем грозно, но это был максимум, которого ей удалось добиться, ведь она висела вниз головой, упираясь подбородком в свою грудь.
— Придержи язык, женщина.
— Чтопридержать?
— Я хотел сказать «замолчи», Джессика. Неужели это так сложно?
— Вроде того, — огрызнулась она. — Поставь меня на пол. Я могу идти сама.
— Нэй. Я не желаю, чтобы ты распоряжалась своей судьбой даже в мелочах. Ты слишком непредсказуема.
— Я непредсказуема?
— Айе.
31 
