Руки Джесси сжались в кулаки. Внутри начала зарождаться гроза.
Но женщины дружелюбно улыбнулись ей и прошептали: «Выше нос, милая, впереди обалденнаяцель. Не упусти».
И они скрылись в другом проходе, а Джесси мрачно выдохнула. Эти девушки оказались просто душками.
Скрестив руки на груди, она уставилась на задницу Кейона. Почему он такой идеальный? Хоть бы ростом был пониже. Наверное, ему стоит постричься. Нет, тут же поспешно поправила она себя, его волосы ей нравятся. Они были шелковистыми и сексуальными, и ей очень хотелось посмотреть на эту гриву с распущенными косами. Не говоря уже о том, чтобы почувствовать, как эти волосы скользят по ее голой коже.
Что-то внутри нее завибрировало. Это было неприятное ощущение. Это было жутко. Проклятый зеленоглазый монстр опять до нее добрался. Она понимала, что относится к нему как к собственности. Так, словно горец принадлежит ей. Что же с ней происходит?
Кейон обернулся и посмотрел на Джесси. Прищурился. Смерил ее жарким взглядом с головы до ног. Затем облизнул нижнюю губу, прикусил зубами кончик языка и многообещающе улыбнулся.
Выражение его лица говорило: Как только я закончу с делами, я собираюсь овладеть тобой, женщина.
Джесси просветлела.
— О'кей, — кивнула она.
Похоже на то, что этот день все же станет самым ярким в жизни Джесси Сент-Джеймс.
Кейон запрокинул темноволосую голову и рассмеялся. В глазах цвета шотландского виски плескалось желание и исключительно мужской триумф.
Он все еще смеялся, когда исчез.
19
Ярчайшим из дней, мать его.
Ох, как же она ненавидела это зеркало!
На поиски дороги до внедорожника у Джесси ушел почти час.
Точнее, дороги до того места, где в ее прошлой жизни стоял внедорожник — а ее шансы на выживание не казались такими мизерными.
Раньше, когда они выскочили из магазина «Тайдеманнс», Кейон быстренько переместил зеркало, чтобы их «покупки» не соскользнули по дороге и не повредили его, а потом развернулся и помчался по улицам Инвернесса таким быстрым шагом, что Джесси с трудом поспевала за ним. Она почти не смотрела ни направо, ни налево, не обращала внимания на то, куда они идут, у нее не было возможности перевести дыхание и заговорить с ним, пока они наконец не остановились у бакалейного магазина. Следовательно, она даже не поняла, как далеко он ее завел, уклоняясь от разговора с потомком, и обнаружила это, только когда стала искать обратную дорогу на незнакомых улицах шотландского городка.
А потом — поскольку она искала внедорожник, а не магазин — Джесси два раза проскочила мимо «Тайдеманнс», пока не поняла, что машины возле него больше нет.
— Черт, черт, черт! — воскликнула она, глядя на опустевшее место перед магазином.
Джесси осмотрелась, словно надеясь, что у автомобиля выросли ноги, и он просто переместился, пока их не было, — в последнее время случались и не такие странности. Да она могла и забыть, где именно на этой брусчатке они оставили машину.
Ни одного большого черного внедорожника в пределах видимости.
Может ли быть еще хуже?
— Не отвечай, — быстро выпалила она в пространство. — Это риторический вопрос, не требующий немедленных доказательств.
У Джесси начали появляться параноидальные мысли о том, что Мироздание выбрало ее задницу для пары показательных пинков и извращенных шуток.
До сих пор, перебегая с улицы на улицу, Джесси боролась с нарастающей паникой, уверяя себя, что все будет хорошо, это просто зеркало снова затребовало его назад. Кейон ведь и раньше вот так исчезал, и, как только она доберется до машины, она поедет обратно в лагерь, а завтра они снова попытаются закончить начатое, и уже с большим успехом.
Нельзя сказать, что она не рассердилась, когда он исчез. Рассердилась. Ее сумочка и рюкзак остались в машине, поскольку Джесси не думала, что они понадобятся, раз уж Кейон может пользоваться Гласом и получить все, что она хочет.
Затем, когда Кейон внезапно исчез, она осталась посреди бакалейного магазина возле тележки с замечательными продуктами. Ее желудок громко жаловался на жизнь, а Джесси понимала, что придется оставитьвсю эту чудесную еду, потому что у нее в карманах не наберется и пары долларов, чтобы купить себе шоколадный батончик.