Особенно,... 
27 
Брайди тоже устроилась на диване, чтобы быть поближе к чипсам, а не к Падди, разумеется. То, что последует дальше, она и предвидеть не могла.
Он уставился на пузырьки пива, будто искал в них вдохновение.
— Было нечестно и жестоко с моей стороны предположить, что ты подстроила встречу с Крис в школе, — проговорил он, поднимая глаза. — Когда я из ее записки понял о пережеребьевке, я тут же ринулся в Стилбей. Я увидел вас вместе и буквально лишился ума. — Он взглянул на нее. — Прости меня, Брайди. Я не имел права говорить, что это подстроила ты.
Она медленно кивнула, встреча с Крис ошеломила и ее.
— Извинение принято.
— Чем больше я на тебя смотрю, тем больше убеждаюсь, что ты не из тех, кто ходит вокруг да около. Это не в твоем духе. Ты предпочитаешь брать быка за рога.
Брайди бросила примирительно:
— Почему ты не сказал мне, что Крис последнее время интересуется мной, ее родной матерью?
— Ясно почему, боялся.
— Боялся?
— Тебя, — проговорил он, уставившись на стакан с пивом в его руке. — Того, что может произойти, если мы сблизимся. Потеря Пегги была тяжелым ударом для меня, и в мои планы не входило с кем-нибудь снова сближаться. И уж последнее дело — с родной матерью Крис.
Итак, как она и предполагала, ему нужен только секс, сердце его принадлежит Маргарет. Брайди с удивлением отметила, что это ее ранит. Торопливо набив рот чипсами, она проговорила:
— Продолжай.
— Последние полторы недели Крис просто взбесилась. Она ест меня поедом за то, что я сразу не рассказал ей о тебе, и кричит, как ненавидит тебя за то, что ты отказалась от нее. Как я ни пытался объяснить ей что к чему, она и слушать не хочет. Она завалила контрольные на прошлой неделе, и все учителя в один голос жалуются на нее. Я хотел попросить тебя заехать к нам на уик-энд. Может, мы вместе что-нибудь придумаем, а?
— Приехать к вам? — Брайди чуть чипсами не подавилась.
Падди стукнул ее по спине. У Брайди потекли слезы по щекам.
— Спасибо, спасибо, хватит. Но, Падди, она же терпеть меня не может. Я только все испорчу.
— Ты ей нужна. Она умрет, но не признается в этом. И потом, я ума не приложу, как быть.
— Она знает, что ты у меня?
— Нет. У нее тренировка до полседьмого. Я скоро поеду. — Приезжай, — проговорил он еле слышно. — Две головы лучше одной. Может, вместе мы что-нибудь придумаем.
«Мы»… Такое маленькое словцо, а сколько в нем смысла.
— Обратно пути нет, разве можно вернуться к тому, что было три недели назад? Ни ты, ни Крис не можете и дальше делать вид, что меня не существует. Слишком поздно.
— Я люблю ее, и мне больно видеть ее несчастной. И я ничего не могу поделать, все только хуже.
Он не мог предотвратить и смерть Маргарет, подумала Брайди.
— Я приеду, — сказала она и тут же пожалела, что сказала. Если она как-то прожила тринадцать лет, держась подальше от лишних хлопот, то и держалась бы. Поездка к Падди и встреча с враждебно настроенной дочерью надолго выбьет ее из колеи.
Но если ей удастся пробиться сквозь броню дочери, она будет вознаграждена сторицей. Брайди так изголодалась по ласке, так нуждалась в близости родного человечка, что у нее заболело в груди. Она с остервенением набросилась на чипсы.
— Приедешь? — переспросил Падди.
Она прожевала горсть чипсов, не почувствовав вкуса.
— Я же сказала, приеду. Ты что, не ожидал?
Он взял ее ладони в свои.
— Да не бойся ты. Все будет хорошо.
Пальцы у него были крепкие и теплые, и Брайди почувствовала, как все в ней переворачивается.
— Ты-то о ней все знаешь. Она росла у тебя на глазах. Боюсь. Конечно, боюсь. Боюсь, что потом будет хуже, чем сейчас.
Он притянул ее к себе и прижал к груди, сердце у него учащенно билось. Только что она испытала страсть в его объятиях. Чувство безопасности в его объятиях было для нее столь же ново, как страсть, и столь же двойственно. Она всегда была независимой. Элизабет Малколм позаботилась об этом. Что, если сейчас она станет нуждаться в Падди? Это не менее опасно, чем встреча с Крис.
Тут она услышала бормотание:
— А ты даже более независимая, чем я думал. — Его губы коснулись ее волос, затем губ.
Брайди подумала, что, если сейчас поцелует его, пиши пропало. И она открылась ему со всей щедростью, на которую была способна и о которой не знала все эти годы.
— О, — протянула она ему в ухо, — сметана и лук — мои любимые чипсы. — Она почувствовала, как у него заколыхалась грудь от смеха.
27 
