18 
— Я испачкала воротник твоей рубашки губной помадой, — тихо сказала Кейти, пытаясь хоть как-то скрыть свою боль, наверняка отразившуюся на ее лице в этот момент.
Но Труман был, кажется, слишком занят наблюдением за преступниками и не заметил, как Кейти украдкой смахнула с ресниц крохотную прозрачную капельку.
— Оно и к лучшему, — протянул он, — мы же вроде как женаты. Помада на воротнике? Ничего удивительного.
— Где они?
— Только не смей оглядываться. Позади тебя, футах в десяти, стоят двое мужчин. Женщины пока не видно.
Кейти беспокойно поежилась. Ей не терпелось самой взглянуть на предполагаемых преступников.
И тут у нее упала сумочка.
— Ой! — воскликнула Кейти. — Какая же я растяпа! Вечно что-нибудь роняю.
Она быстро наклонилась и тайком взглянула на мужчин, о которых говорил Труман.
Один из них — высокий лысый джентльмен средних лет, одетый в дорогой серый костюм, — казалось, даже не смотрел по сторонам. На его лице застыла гримаса крайнего равнодушия. Его спутнику было лет тридцать. Красивое лицо молодого мужчины также ничего не выражало. Было похоже, что он приобрел иммунитет ко всем этим инкубаторным длинноногим красоткам, которых часто встречал, проворачивая свои аферы. «Настоящий техасец», — подумала Кейти, глядя на него. Одет небрежно, но с шиком. Голубые джинсы, черная шелковая рубашка и синий спортивный пиджак, на ногах до блеска начищенные ковбойские сапоги с серебряными шпорами.
Вокруг этой пары уже собралась целая группа молоденьких весело щебечущих девушек. Они что-то рассказывали потенциальным «работодателям» и смеялись. Однако те не спешили одаривать красоток своей благосклонностью. Лишь «техасец», как мысленно окрестила молодого ковбоя Кейти, изредка сверкал ослепительной голливудской улыбкой и одобрительно кивал в ответ на неуклюжие шутки новоиспеченных фотомоделей.
— Ну и как? Что думаешь? — спросил Труман.
— Надо бы составить план действий.
— Не спеши. Не стоит так сразу выставляться. Сначала мы устроимся в номере, а уж потом видно будет. Поверь мне: эти двое никуда от нас не денутся.
— Я могла бы подойти к ним, пока ты ждешь нашей очереди.
— Нельзя, — покачал головой Труман, — они сами должны к нам подойти.
— Это чтобы мошенники потом не смогли обвинить нас в том, что мы сфабриковали улики?
— Знаешь, за что я тебя люблю? — улыбнулся Труман. — Ты все схватываешь на лету.
«За что я тебя люблю». Эти слова прозвучали для Кейти словно гром среди ясного неба. «Люблю», Конечно, он не имел в виду… Произнесенная фраза — всего лишь свидетельство дружеского расположения.
Она вдохнула побольше воздуха и, немного успокоившись, спросила:
— А что, если они к нам не подойдут?
— Не беспокойся, клюнут. Мы производим впечатление пары, готовой сорить деньгами, а они не настолько глупы, чтобы упустить такой лакомый кусочек.
— Я вас слушаю, — улыбнулся портье.
— Нам нужен номер, сэр, — вежливо проговорил Труман, — я заказал его заранее.
— Как ваши имена?
— Тесс и Зак Дюпри.
— Простите, но, похоже, вы не записаны.
— Но я же звонил вчера… — Труман запнулся. Он вспомнил, что заказывал номер на свое собственное имя. — Ладно, неважно. У вас есть свободные двухкомнатные номера?
— Нет, сэр, только однокомнатные.
— Хорошо, давайте однокомнатный.
Однокомнатный? Кейти переполошилась. Это означало, что им с Труманом придется спать в одной кровати. Нет, она решительно этого не выдержит.
— Ох, сэр, — портье выглядел виноватым, — как видите, у нас тут проходит конкурс красоты, и все номера были заказаны заранее. Я могу предложить вам только номер для молодоженов.
— Отлично, — широко улыбнулся Труман, — мы с женой с радостью там поселимся. Кстати, — он демонстративно притянул Кейти к себе, — мы тоже приехали на конкурс. Моя супруга хочет стать моделью. Как вы думаете, она достаточно красива для этого?
— Безусловно, сэр, — утвердительно кивнул портье, — ваша жена восхитительно красива.
— Благодарю вас.
Труман с гордостью посмотрел на Кейти, и если бы все это не было фарсом, она подумала бы, что он и вправду сходит по ней с ума. Кейти отвела глаза, будто смущенная бестактным поведением «мужа», и совершенно случайно заметила, что Техасец и его пожилой друг неотрывно смотрят на нее и Трумана.
— Она такая куколка! — продолжал Труман. — И у меня, черт побери, достаточно денег, чтобы оказать ей всяческую поддержку. Мой папаша только что окочурился и оставил мне в наследство три нефтяные вышки да шестьсот голов скота. Теперь-то я смогу обеспечить моей крошке достойную жизнь!
18 
