43 
— Сомневаюсь, что семейная жизнь моего брата и твоей сестры будет удачной, — ответил Томас. — Пока никто не дал мне повода передумать.
— Но ты ведь не разлюбил Джона, правда? — Мэри сдвинула брови.
— Конечно, нет. Я люблю его так же, как ты любишь Джун. Но это не значит, что я должен закрыть глаза на его недостатки.
— Он всегда немного… эгоистичен?
— Балованные дети часто становятся эгоистами. Джон родился, когда мать почти потеряла надежду на второго ребенка. Двадцать лет назад считалось, что после сорока женщина уже не может рожать, а маме уже было недалеко до сорока. Кроме того, Джон родился недоношенным, слабым… Вот из него и сделали неженку. Надо было отправить его в закрытую школу. Это бы закалило его характер.
Мэри не считала, что старший брат прав, но спорить не собиралась. Она мельком увидела в зеркале свое отражение: на рыжие волосы падал отблеск пламени электрокамина, в вырезе пеньюара нежно розовела кожа… Казалось, весь ее вид действовал возбуждающе, однако ничто не говорило, что Том охвачен страстным желанием.
Том расслабился, закинул руки за голову и вытянул длинные ноги. В желто-коричневом свитере и тонких брюках Том, наверное, и не собирался везти ее куда-нибудь обедать: возможно, из магазина хотел поехать прямо домой.
Твердо очерченный рот Тома как магнит притягивал ее взгляд, губы Мэри еще ощущали вкус поцелуя. Никогда никого она так не желала. И не только физически: ей хотелось, чтобы любимый мужчина целиком принадлежал ей.
— Если ты не перестанешь смотреть такими глазами, я могу растерять свои лучшие намерения, — сказал Томас.
Голос Мэри прозвучал хрипло.
— Какие лучшие?
— Как ты уже, наверное, догадалась, терпение не входит в число моих достоинств. А увидеть в воскресенье тебя в моей рубашке оказалось не по силам.
— Я не слишком-то сопротивлялась. — Мэри пытливо вглядывалась в его худое лицо. — Вчера ты назвал меня непредсказуемой, а сам точно такой же…
— Ты во мне видишь старого развратника. — Улыбка Тома стала еще шире. — Если мужчина моего возраста не обзавелся женой, то автоматически переходит в разряд донжуанов.
— Если действительно есть повод к подобному мнению, — ответила Мэри, не собираясь принимать сказанное за чистую монету. — О тебе ходят разные слухи.
— Слухи не всегда соответствуют действительности. Тебе придется поверить мне на слово.
Мэри не представляла, куда может завести этот разговор. Она разглядывала гостя из-под опущенных ресниц, пока тот не издал приглушенный стон.
— Ради бога, перестань! Когда ты так смотришь, я еле сдерживаюсь, чтобы не схватить тебя в объятия!
— Так зачем мучиться? — бесстрашно спросила Мэри. — Если мы оба хотим…
Томас откинул голову и задумчиво посмотрел на нее.
— Хочу изменить твое мнение обо мне. Наши отношения начались крайне неудачно, и виноват главным образом я. Не так уж приятно обнаружить, что тебя безнадежно влечет к женщине, которую считал ничем не лучше сестры… Нет-нет, я уже не думаю, что она неразборчивая шлюшка, — поспешил заверить Том, увидев, что у Мэри угрожающе сузились глаза. — Ей нужно пару раз хорошенько всыпать, как и многим девчонкам. Жаль только, Джон вряд ли сможет ее перевоспитать.
— Обязанности родителей быстро научат их уму-разуму, — без особой убежденности в голосе сказала Мэри. — Во всяком случае, здесь мы уже ничем не поможем.
— Сегодня я собирался говорить не об этом… — Лицо Тома напряглось, когда он посмотрел на открытую шею Мэри, затем туда, где в глубоком вырезе атласной ночной рубашки молочно белела едва прикрытая легкой тканью грудь. — К черту все это, — хрипло выговорил Тэчер.
Мэри рванулась навстречу. Давно ждавшая этого момента, она самозабвенно отвечала на поцелуи. Несмотря на возможные последствия, она насладится отпущенными ей мгновениями и сделает это немедленно…
10
Томас развязал поясок и спустил пеньюар с плеч, широкие рукава соскользнули, и шею мужчины обвили обнаженные руки. Трепещущая Мэри прижалась к любимому и погрузилась в бездонный омут ощущений. Кожа остро воспринимала малейшее движение длинных пальцев. Они медленно и нежно скользнули по шее и спустились ниже, лаская спину. Мэри едва выносила мучительное наслаждение от прикосновения искусных рук.
— Хрупкая, как китайский фарфор… — шептал Том, прижимаясь губами к виску Мэри. — Ты знаешь, насколько это усиливает мое желание?
43 
