81 
Хью покачал головой. Он уже был готов повернуть Цефея и выехать со двора, когда навстречу ему галопом внесся одинокий всадник. Он подскакал прямо к Хью, спешился и подал ему сверток с пергаментом.
Хью внимательно посмотрел на гонца.
— Я знаю тебя, — сказал он, не раскрывая пакета.
Гонец кивнул:
— Я служу графу де Невилю, в чьем замке вы останавливались на ночь.
Хью скривил губы.
— Это послание от твоего господина?
— Да, господин.
У Хью было искушение выбросить письмо в ров, не распечатывая его. Что может означать письмо от графа де Невиля, кроме неприятностей? Поразмыслив, он решил все же прочитать письмо, чтобы знать, чего еще ему ждать от этого человека. Он вскрыл пакет и развернул пергамент. Письмо гласило:
Мой дорогой Вунэ. Думаю, Вам будет любопытно узнать, что через три дня после Вашего отъезда во рву моего замка было найдено тело Жофрея Уинфри. Не кажется ли Вам странным, что человек, который так же, как и Вы, считал Катарину де Трай лакомым кусочком, найден убитым? Я выезжаю в Париж, чтобы увидеться с Людовиком. Боюсь, мне придется ознакомить его с обстоятельствами гибели моего дорогого друга. Но это, конечно, в том случае, если Вы не предложите другого, более приемлемого решения. По пути в Париж я собираюсь заехать в столь любимый мной Понтуаз. Так или иначе, но замок будет моим.
де Невиль.
Хью одним движением мощной руки скомкал пергамент. На лице его не дрогнул ни один мускул, а голос был спокоен и холоден, как лед. И все же гонец задрожал от страха, заглянув в синие глаза хозяина Понтуаза, которые сейчас сверкали сталью.
— Ты знаешь, где найти своего хозяина? — мягко спросил Хью.
— Да, господин. Он сказал мне, где будет ночевать каждую ночь. Он ожидает ответа.
— Отлично. В таком случае передай ему мой ответ. Не забудь ни слова, ты понял меня? — гонец кивнул, не сводя испуганных глаз с Хью. Тот продолжал:
— Передай графу, что я плюю на его слова. Скажи, что он может привести в Понтуаз целую армию, и я разобью ее. Он может натравить на меня короля и всех его вассалов. Это мой замок, и моим он останется. Никто и ничто не заставит меня отказаться от него. Даже король. Я буду биться до последнего, и я защищу свою собственность.
Хью не стал дожидаться ответа от побледневшего посланца. Подняв коня на дыбы, он развернул его и поскакал прочь из Понтуаза.
* * *
Сестра Эдит дернула за рукав сестру Жюли и кивнула в сторону курятника, где в окружении полусотни кур стояла Катарина, разбрасывая зерно по замерзшей земле. Куры озабоченно клевали, а девушка подбрасывала им все новые и новые пригоршни. В холодном утреннем свете ее волосы красно-золотыми волнами спадали на простое платье. Хотя Катарина и заплетала их в косу, непокорные завитки, как всегда, обрамляли ее красивое лицо.
— Посмотри, как она бледна, — с сочувствием сказала сестра Эдит.
Жюли кивнула, соглашаясь со своей подругой.
— Грустное зрелище, — сказала она. — Катарине плохо у нас.
— Нельзя использовать стены монастыря, чтобы скрыться от самой себя.
— Почему ты думаешь, что это так?
— Ах, дорогая, разве ты не видишь, что сердце ее разбито? Я совершенно в этом уверена.
— Трубадуру надо бы написать песню для нее.
— Это верно.
Сестра Жюли вздохнула:
— Прямо не знаю, что же делать с бедной девочкой. У меня сердце разрывается, когда я смотрю, как она чахнет с каждым днем. Это так грустно.
Эдит кивнула:
— Давай поговорим с ней.
— Давай.
Сестры прошли через двор, стараясь не наступить на кур, выхватывающих зерна прямо у них из-под ног, и подошли к Катарине.
— Здравствуй, моя дорогая, — ласково сказала Эдит, погладив Катарину по руке.
— Ах, с добрым утром, сестры, — ответила Катарина с мягкой улыбкой. — Разве вы не должны сейчас быть на заутрене?
— Ты тоже должна быть там, дорогая, — заметила сестра Жюли.
Катарина отрицательно покачала головой:
— Я столько молилась в последнее время, что, боюсь, Господь уже устал слушать мой голос. Пусть сегодня он послушает других.
— Прогуляйся с нами, — предложила Эдит. Она взяла у Катарины ведро с зерном и направилась к воротам аббатства.
Катарина благодарно улыбнулась сестрам и пошла вслед за ними. Они вышли из ворот и неспешно отправились по дороге, петляющей вокруг полей аббатства. Эти две маленькие толстушки стали опекать ее с первого дня ее приезда. Они как наседки ворковали над ней, стараясь делать все, что, по их мнению, могло пойти Катарине на пользу. Она была уверена, что сегодня ей снова предстоит длинный разговор о ее жизни.
81 
