Особенно,... 
75 
Не выпуская из рук собственного рюкзака, я присоединяюсь к нему.
— И что ты предлагаешь?
— Тебе нужно поесть чего-нибудь горячего. Пойдем, sievā, если ты не будешь хорошо питаться, то не сможешь ехать в нужном темпе.
При одной мысли об очередном энергетическом батончике мне стало нехорошо. А ведь здесь имелась кладовая, битком набитая продуктами.
— Потом ты сможешь принять долгий горячий душ.
Когда я застыла в нерешительности, Арик снял рукавицы и подошёл ближе. Он положил оголенную ладонь мне на талию и повёл меня в кухню. Прежде чем убрать руку, он слегка сжал пальцы, словно боролся с собой, отпуская меня.
— Мы просто обязаны устроить банкет.
Он положил шлем, мечи и рукавицы на кухонную стойку, а сумку поставил на пол. Жестом предложил взять у меня рюкзак, но мысль о том, чтобы остаться здесь, меня не прельщала:
— Ты предлагаешь зажечь плиту в доме босса работорговцев и заняться готовкой?
В его янтарных глазах вспыхнул игривый огонёк.
— Почему бы и нет. А если за этим занятием нас одолеет жажда... — носком сапога открыв дверцу холодильника, он показал мне целый ящик пива, — не такое крепкое, как водка, к которой мы с тобой привыкли, но тоже сойдёт.
— Пусть тела и спрятаны, но разве мы не должны опасаться появления других работорговцев? Или того, что пленники могут вырваться из гаража? Или Бэгменов? Это мир после апокалипсиса, мы должны чего-нибудь опасаться.
— Если по какой-то причине я не почувствую опасность, то есть ещё Танатос. И его инстинкты защитника.
Это мягко выражаясь.
Я украдкой исследовала содержимое холодильника. Среди «предоставленных благ» была банка коктейльных вишен, такая же, как мы с Джеком нашли у Селены.
Когда я была с Ариком, все вокруг напоминало мне о Джеке. И наоборот. Значит, я обречена. Кого бы я не выбрала, я никогда не перестану думать о другом. Любое решение сулило только страдания. И эта безысходность меня убивала.
Мой взгляд остановился на семейной упаковке лазаньи в морозилке. Пакет даже льдом еще не успел покрыться. Невесть какой деликатес, но все-таки горячая еда, еще и с сыром.
Полное безоговорочное поражение. Я поставила рюкзак на пол.
— Хорошо. Давай поедим. Только для того, чтобы всё это не досталось кому-то другому.
Я закинула лазанью в микроволновку и, не выпуская из рук радиопередатчик, подпрыгнула, чтобы усесться на кухонную стойку.
Арик откупорил две бутылки пива и одну протянул мне.
Причины для выпивки были все те же: вероятность скорой гибели и внутреннее смятение, близкое к состоянию « а черт с ним » .
Арик прислонился плечом к косяку. Он был так высок, что едва помещался в дверном проёме.
— Uz veselibu.
— Что это значит?
— Твоё здоровье, — мы сделали по глотку, — эта встреча, видимо, очень важна для смертного, раз он рискнул оставить нас вдвоём.
— Джек доверяет мне.
— Если бы и ты могла ответить ему тем же.
Я нахмурилась.
— Зачем ты постоянно его задеваешь?
— Потому что он постоянно дает мне повод, — Арик сделал длинный глоток из своей бутылки.
— Ты называешь его пьяницей, но сейчас мы и сами пьём. Ты вообще большой любитель водки.
— Но я не ношу с собой бутылку.
— Нет. Ты просто куришь опиум века напролёт.
Изогнув губы в улыбке, он сказал:
— Вот почему тебе ничего не стоит рассказывать.
— Как, например, кто мои заклятые враги?
Он улыбнулся еще шире.
— Неужели мне не дождаться прощения?
— Всего несколько дней назад Джек был в плену у Любовников. Я до сих пор не знаю, что они с ним сделали... но могу с уверенностью сказать, что он многое испытал. Ему и без твоих выпадов пришлось несладко.
Оживление Арика сошло на нет.
— Я просто отплачиваю ему той же монетой.
— Поставь себя на место Джека. Человек со смертельным прикосновением изводил его девушку, и она понятия не имела почему. А потом забрал ее. Насильно. Чтобы ты сделал, если бы кто-то так со мной обошелся?
Выражение его лица говорило само за себя.
— В любом случае, ты ведь намного старше его, так почему бы тебе не вести себя немного более по-взрослому?
— По-взрослому? Знаешь, между играми я не старею не только физически, но и психически.
— Я не понимаю.
— Я вхожу в своеобразное оцепенение, — сказал он, глядя мимо меня, — столетия между играми проходят как один долгий сон. Игры похожи на краткое пробуждение среди ночи, вызванное ощущением угрозы и опасности, после которых я снова соскальзываю в сон.
75 
