38 
– Только потому, что вы проигрываете, Тиндейл? – загремел граф. – Я не дам себя одурачить. Слышите? Ждите… вон там… девочка моя.
С этими словами граф толкнул Сильвию в сторону кресел у камина. Она чуть не упала, но кто-то из игроков поддержал ее. Чувствуя себя униженной и беспомощной, она подошла к камину, села и уставилась на огонь. На лорда Фэррона она смотреть не собиралась и подозревала, что у него также нет желания смотреть на нее.
Спустя несколько минут Сильвия услышала, что кто-то вышел из комнаты. Она повернулась и успела заметить лорда Фэррона в дверях.
Еще через пять минут, издав яростный крик, граф швырнул карты на стол.
– Черт! Она лишила меня удачи! – воскликнул он. Граф встал и опалил Сильвию гневным взглядом. – После того, что вы тут для меня сделали, можно вас и домой везти.
Сильвия встала, стараясь не задрожать перед ним. Граф подошел к ней и грубо стиснул ее локоть. Потом, процедив слова прощания остальным игрокам, потащил ее из комнаты.
Внизу их встретил лакей.
– Эй ты… принеси мой плащ, – крикнул ему граф. Лакей убежал, и граф повернулся к Сильвии. – Я вам покажу… сударыня, как портить игру человеку. Увидите, – просипел он.
Вернулся лакей с плащом.
– Я распорядился подать вашу карету, сэр, – сказал он.
– Хорошо. – Граф, перекинув через плечо плащ, порылся в кармане и вручил лакею монетку, после чего вытолкнул Сильвию за дверь.
Ни он, ни Сильвия не заметили темную фигуру, которая наблюдала за ними из погруженной в темноту лестницы.
Фигура спустилась.
– Ваша карета ждет, сэр, – сказал лакей. – Чуть дальше по улице, как вы и велели.
– Спасибо, – просто ответил лорд Фэррон и вышел следом за графом и Сильвией в холодную лондонскую ночь.
Глава 8
В карете граф сел напротив Сильвии. Голова его то и дело падала то на плечо, то на грудь, но, когда он поднимал ее, Сильвия видела в его глазах зловещий огонь.
Она не знала, что говорить или делать. Даже сквозь цокот копыт и грохот колес она слышала тяжелое, злое дыхание графа.
– Мне… жаль, что вы проиграли в карты, сэр. Правда жаль, – наконец сказала она.
Граф зарычал:
– Тысяча фунтов! Вот что я проиграл. Тысячу фунтов.
– Большой проигрыш, – согласилась Сильвия.
Граф мгновение рассматривал Сильвию, а потом резко подался вперед.
– Как вы мне это возместите? А?
Сильвия замерла.
– Что вы хотите этим сказать, сэр?
– Что я хочу сказать? – Граф плотоядно осклабился и положил руку на колено Сильвии. – А как вы думаете, сударыня?
У Сильвии перехватило дыхание. Граф позволял себе невообразимые вольности с нею. Она оттолкнула его руку и отодвинулась от него подальше. В голове мелькнуло: в прошлом она хоть на миг оставалась с ним наедине? В прошлом, которого она не могла вспомнить. Но она прогнала эту мысль. Мачеха никогда не позволила бы такому случиться. Сегодня она оказалась рядом с ним случайно.
И именно по этой причине молодая леди никогда, ни на одну секунду не могла себе представить, что может существовать какая-то связь между графом фон Брауэром и ее «потерянной» ночью, когда лорд Фэррон и Черити спасли ее. Она бы никогда не оказалась дома у графа одна, не поставив в известность родителей, которые, естественно, настояли бы на том, чтобы ее кто-нибудь сопровождал.
Как ни претил ей граф, она не могла вообразить, что этот человек способен обманом заманить ее в свое логово.
Граф от злости начал яростно дергать себя за ус.
– Чем сильнее вы отталкиваете меня сейчас, тем больше будете жалеть потом! – прорычал он.
Сильвия промолчала.
Граф, веки которого начали тяжелеть, откинулся на спинку сиденья. В усах его блеснула слюна.
«Нет, – подумала Сильвия, – невозможно, чтобы этот человек когда-то мог привлекать меня!» Она чуть голову не сломала, пытаясь вспомнить хоть какой-нибудь связанный с ним миг душевной близости или романтики. Все впустую. Граф с таким же успехом мог быть призраком. Если бы не слова самого графа (подтверждаемые мачехой и сестрами), она бы воспринимала его как совершенно чужого человека.
К монотонному ритму колес измученный разум Сильвии добавил слова: «выйдешь замуж, выйдешь замуж, выйдешь замуж…»
Сильвия почувствовала какое-то движение у себя на коленях и посмотрела вниз. Оказалось, это ее собственные затянутые в перчатки руки нервно теребят шелк платья. Она быстро переплела пальцы и повернулась к окну. Увидев впереди свет, она поняла, что это освещенное окно мансарды Эпсли-хауса, лондонской резиденции герцогов Веллингтонов.
38 
