Особенно,... 
290 
– Меня зовут Джейн, и я имею честь приветствовать вас в этой деревне от имени нгаи таху. Народ нгаи таху очень гостеприимен, старейшины деревни и вождь с радостью приглашают вас на церемонию…
– Мадам, не хотелось бы вас перебивать… – Джозеф Редвуд почтительно снял шляпу, Оттфрид заметил, что другие мужчины вокруг него тоже немного расслабились, – но мы пришли по очень важному делу.
Пока Редвуд излагал суть этого дела, Оттфрид лихорадочно размышлял. С женщиной все вели себя намного вежливее, чем с Те Канутой. О’Мэлли даже поклонился и попросил узнать у вождя, каково его мнение о выдвинутых обвинениях. Переселенцы забыли о своих мушкетах. Ситуация сама по себе накаляться не желала. Если Оттфрид хотел спастись, ему следовало действовать самому, причем немедленно. Как только Джейн укажет на него, все к нему повернутся…
Оттфрид взял в руки мушкет и тщательно прицелился. Теперь это важнее, чем тогда, в Вайрау. Там не имело особого значения, попадет он или нет, лишь бы прозвучал первый выстрел! Здесь же весь успех операции во многом зависел от того, не промахнется ли он. Оттфрид успокаивал себя мыслью о том, что наверняка сможет выстрелить не один раз. Люди Те Хайтары не сумеют дать им отпор: у двух воинов были охотничьи ружья, но это ничто по сравнению с огневой мощью пакеха.
Ида и Кэт бежали к деревне, за ними мчались Кунари и Охотник. Оказавшись за воротами, они увидели, что жители деревни и гости выстроились друг напротив друга. Ида вздохнула с облегчением. Все выглядело довольно мирно. Маори, видимо, собирались устраивать повири, и Джейн произносила первые слова приветствия. Что бы ни случилось, бывшая миссис Фенрой наверняка сможет все уладить. Женщины не слышали, что она сказала, но заметили гневное выражение ее лица, когда заговорили Джеймс Редвуд и офицер О’Мэлли:
– …мы требуем для начала показать нам животных, о которых идет речь, а затем, если подозрения Редвудов подтвердятся, вернуть их!
Офицер полиции О’Мэлли повысил голос, а Ида и Кэт подошли к собравшимся достаточно близко, чтобы уловить каждое слово их напряженной беседы. На лице Джейн появилось сначала недоумение, а затем и ярость. Теперь она собиралась ответить на обвинения.
Кэт, в отличие от Иды, сразу поняла, что на деревенской площади сложилась достаточно тревожная ситуация, кроме того, у нее были свои причины для страха. Слишком уж все это напоминало происшествие в Вайрау: те жуткие образы навечно запечатлелись в ее памяти. Снова два разных народа стояли друг напротив друга, и среди них – не уверенные в себе мужчины с оружием. Кэт обводила пристальным взглядом ряды пакеха и вдруг заметила, как на солнце сверкнуло дуло ружья.
– Джейн! Ложись, Джейн!
Кэт закричала, пытаясь предупредить Джейн, но выстрел заглушил ее крик.
Крис и Карл галопом неслись к деревне и услышали выстрел в тот самый миг, когда их лошади оставили позади ворота. Их тоже потрясло открывшееся перед ними зрелище. Вайрау… История повторялась, и, возможно, они опоздали.
Джейн испуганно попятилась. Застыв от ужаса, Кэт смотрела на красное пятно, расплывавшееся у нее на груди, как тогда – на груди Те Ронги, но Джейн удержалась на ногах. Кэт показалось, что эти мгновения растянулись на несколько часов. Она оглянулась в поисках того, кто стрелял, и увидела Оттфрида Брандманна. Он схватился за сердце и упал. А потом Кэт услышала голос Иды.
– Я застрелила его, Кэт, я его застрелила, – безучастно произнесла она. Ее револьвер еще дымился.
Крис и Карл решительно двинулись вперед между англичанами и маори, когда увидели лежащего на земле Оттфрида. Казалось, О’Мэлли растерялся. Он в ужасе смотрел на маори и на свой отряд, члены которого готовы были запаниковать. Мужчины хватались за оружие, кто-то крикнул: «К бою!» Другие голоса требовали сохранять спокойствие, а большинство просто растерялось, оглядываясь в недоумении и страхе.
Воины Те Хайтары собрались вокруг своего вождя, который, в свою очередь, пытался заслонить Джейн от посторонних глаз. Молодая женщина смертельно побледнела; правой рукой она прижимала к себе кровоточащую левую руку. Видимо, Оттфрид задел ее, но рана оказалась несерьезной. Скорее всего, Оттфрид выстрелил в тот самый миг, когда его сразила последняя пуля Иды.
– Я застрелила его, Господь накажет меня, я застрелила его, я застрелила своего мужа, я… – шептала Ида. Потом ее слова превратились в бессвязный лепет, и наконец она расплакалась. – Господь накажет меня, о Господи, о Господи, я… я застрелила его…
290 
