40 
Розину слушали, но она не могла с уверенностью оценить, насколько ее понимали. Когда они вышли на улицу, Розина сказала:
— Боже мой, какая тяжелая работа! Думаете, мы сделали что-нибудь полезное?
— Надеюсь, — сказала леди Дорин. — Мне показалось, ты блестяще дала понять, какую роль в их жизни могут сыграть выборы, ведь, насколько я могу разобрать, они еще никогда не голосовали.
— Нам остается надеяться, — ответила Розина, — что из каких-то наших слов они поймут, насколько важен их голос.
Леди Дорин рассмеялась.
— Никогда не думала, что можно устать, повторяя одно и то же, — сказала она. — Если мне придется снова произнести то, что я уже говорила пятьдесят раз, я, наверное, сойду с ума.
Розина улыбнулась.
— Не сойдешь, — сказала она. — Ты будешь делать это, как и все мы. Вот и следующий дом, и придется повторять все заново.
— Ты так хорошо это делаешь, — вздохнула леди Дорин. — Я пытаюсь брать с тебя пример, но у меня не получится, я знаю, не получится.
— Нужно верить в себя, ты же веришь, что говоришь правду, — ответила Розина. — Оппозиция наговорила им много лжи.
Они пробыли в доме целый час, разговаривая искренне и убежденно, и были очень усталыми, выйдя за дверь и забираясь в экипаж.
Они отправились к следующему «порту захода», и когда проезжали мимо вокзала, Розина радостно ойкнула.
— Стой! Стой! — закричала она кучеру Уилкинсу. — Это Чарльз!
И действительно, из здания вокзала выходил ее брат.
Уилкинс остановил лошадей. Розина распахнула дверцу экипажа и выскочила наружу.
— Чарльз! Чарльз! — воскликнула она. — Как я рада видеть тебя! Боже мой, ты ранен…
Девушка, к своему ужасу, заметила, что у брата перевязана рука.
Чарльз поцеловал сестру, потом сказал:
— Ничего серьезного. Упал с лестницы.
— Но как это случилось?
— Скажу тебе по секрету: я веселился и… одно за другое…
— И ты свалился с лестницы, — с улыбкой сказала Розина.
— Этого оказалось достаточно, чтобы получить отпуск, и я решил приехать помочь папе с выборами.
— Я так рада тебя видеть, — сказала Розина. — Мы ездим агитировать за папу. Можем взять тебя с собой, а домой завезем позже.
— Хорошо, если ты так хочешь… — согласился брат.
Увидев в экипаже сэра Джона, Чарльз просиял от удовольствия.
— Я надеялся встретить тебя здесь, — сказал он. — Вообще-то, я пытался связаться с тобой до того, как покинул Лондон, но мне сказали, что ты за городом.
— Ты вернулся домой как раз вовремя, — сказал ему сэр Джон. — Положение дел весьма серьезно, и мы должны бороться изо всех сил, чтобы одержать верх в борьбе, которая наверняка окажется отчаянной и очень неприятной.
— Боже правый! — воскликнул Чарльз. — Неужели все так плохо?
— Хуже, — ответил сэр Джон. — Но позволь представить тебя тому, кто тоже помогает вашему отцу, хотя я подозреваю, что вы уже встречались.
При этих словах Чарльз заметил в экипаже третьего человека и воскликнул:
— Леди Дорин! Как я рад встретить вас снова! Не ожидал, что увижу вас здесь.
Розина, к своему приятному удивлению, заметила, что Чарльз покраснел.
— Я приехала, чтобы помочь вашей семье поддержать отца, — ответила леди Дорин. — Рада, что вы тоже пришли исполнить долг.
— Думаю, теперь я буду это делать с большим удовольствием, — сказал Чарльз, улыбаясь девушке.
Когда багаж Чарльза забросили на крышу экипажа, молодые люди продолжили путь.
Они посетили три дома подряд. Розина и леди Дорин первыми покинули последний из них и сидели в экипаже, дожидаясь мужчин.
— Никогда не думала, что политика — это такой тяжелый труд, — сказала леди Дорин. — Интересно, как это понравится Летиции Холден.
— Мисс Холден? — холодно отозвалась Розина.
Она поняла, что совсем забыла о богатой Летиции. И это напоминание было как гром среди ясного неба.
— Ты ведь помнишь, что мы с тобой хотим выдать ее за сэра Джона, — лукаво сказала леди Дорин.
— Разве? — спросила Розина, которая не припоминала за собой таких желаний.
— Конечно. Богатая жена придется ему как нельзя кстати, и мне показалось, что между ними уже все улажено.
— Глупости, — не сдержавшись, выпалила Розина. — Если бы это было так, он сказал бы мне или хотя бы моему отцу.
— Но, быть может, деликатность мешает ему, — сказала леди Дорин. — Никто не хочет казаться слишком уверенным, пока не получит твердого ответа.
40 
