31 
Теперь они ехали по лесу, но, как и прежде, тропа оберегала их от низких веток и всего, что могло зацепить одежду. Глэдис отдыхала, прижавшись к Майклу, убаюканная мерным ходом лошади.
И грезила…
Она снова видела битву. И слава Богу, в отдалении, поскольку битва была ужасная, полная крови и огня. Бой шел в монастыре. Монахи бежали от вооруженных людей. Солдаты хватали еду, питье, имущество. Некоторые бросали в огонь книги. А в центре заходилась ликованием демоническая фигура, потрясая древним копьем.
Должно быть, это Эсташ Булонский разрушает монастырь Сент-Эдмундсбери, возможно, ищет Майкла и таких, как он, чтобы убить. Если Эсташа не остановить, то следующим будет Роузуэлл. Глэдис хотелось потянуться, выхватить у него копье и убить.
Сцена поблекла, и Глэдис увидела женскую руку, держащую древний сосуд, скорее горшок, чем чашу, полный чудесной еды. Потом сосуд превратился в высокую чашу с ручками, до краёв наполненную золотистым вином. Потом она сменилась кубком эля, затем появилась чаша, похожая на ту, что была в Роузуэлле. Она сверкала красными, зелеными, синими драгоценными камнями и была полна кроваво-красных роз.
Снова женщина держала чашу, на ее левой руке было кольцо, такое же, как теперь у Глэдис.
Покой наполнил сердце Глэдис, запах роз, сладкая музыка, солнечный свет и журчащая вода.
— Где мы? — спросил Майкл.
— Чаша находится в Гластонбери-Тор, — сказала она. — Следуй за вороном по тропе, муж. Он приведет нас туда, где мы должны быть.
Глава 8
Они то поднимались вверх по холму, то спускались, но всегда без помех и препятствий. Когда склон стал круче, Майкл остановил лошадь.
— Пора идти пешком, — сказал он, спешившись, потом снял с лошади Глэдис.
Тело у нее затекло, она уцепилась за Майкла.
— Как долго мы ехали? — спросила она.
— Несколько часов. Я думал, ты спала.
— И грезила, Я видела принца Эсташа, как он разрушает монастырь.
— Чтоб ему в аду гореть!
— Так и будет. А потом я видела Святую чашу и как она смыла всю ненависть и ярость. Она очень красивая.
Майкл взял ее за руку:
— Тогда пойдем нашей тропой к ней.
— Подожди минуту. — Глэдис высвободила руку, подтянула повыше юбку, сняла глупую вуаль и заткнула ее за пояс. — Так-то лучше.
Майкл рассмеялся, и они пошли по мерцающей дорожке.
Подъем был не таким крутым, как опасалась Глэдис, поскольку мерцающая дорожка вела их вокруг холма, а не прямо вверх. Потом дорожка повернула назад, но не вниз, а в другом направлении.
— Странно. — Майкл остановился. — Лучше идти прямо вверх.
— Нет, — улыбнулась Глэдис. — Думаю, это лабиринт.
— Лабиринт? У нас на это нет времени.
Она взяла его за руку:
— Иди по золотой дорожке, муж.
Теперь она узнала узор, и ходьба по спирали поднимала мысли Глэдис к Господу. Она так углубилась в мысленные молитвы, что вздрогнула, когда Майкл остановил ее.
— Дорожка пропала, — сказал он.
— Как? Мы же не на вершине.
— Ты сказала, что мы должны идти, куда нас ведут. — Майкл повернулся вправо, и она увидела то, что видел он: свечение на склоне холма.
Глэдис заморгала, но мягкий свет не исчез. Это походило на окно с задвинутыми шторами, которые выпускали наружу мало света. Они рука об руку пошли к свету. Когда они собирались пройти сквозь него, Глэдис остановилась и оглянулась.
— Что случилось?
— Пытаюсь разглядеть, не крадется ли кто-нибудь за нами.
Майкл тоже всмотрелся в темноту, потом сказал:
— Это невозможно без светящейся дорожки. Идем.
Они прошли сквозь прямоугольник света и оказались в своеобразной пещере. Она была большая, потолок высоким сводом поднимался над их головами, стены будто светились. Глэдис затрепетала от осознания чего-то могущественного, древнего, необыкновенного и вместе с тем опасного.
В пещере ничего не было, за исключением постамента, прямоугольный камень высотой был Глэдис по грудь, по виду на нем должна стоять статуя. Глэдис подошла ближе и обнаружила, что камень теплый, но этого не может быть, если только он не стоит у огня. Она водила пальцем по замысловатому узору, похожему на бесконечный лабиринт, потом увидела в орнаменте листья и даже лица.
Глэдис повернулась к Майклу:
— Ты что-нибудь слышишь?
— Нет. Или… да. Что это?
— Я не знаю. — Она наклонила голову набок, прислушиваясь. — Как будто холм поет.
31 
