102 
— Да один этот конь в глазах Фарука стоит дороже сотни таких, как я, — заметила Кларинда. — Особенно сейчас.
— В таком случае он полный идиот, — мрачно проговорил Эш. — Но как только ты окажешься в безопасности, я верну ему коня. Вместе с головой Люка и благодарственной запиской.
Все еще что-то бормоча под нос, Эш вскочил на коня и протянул руку Кларинде. Она без промедления схватилась за нее и села на коня позади него.
Люк помрачнел.
— Это несправедливо! — воскликнул он. — Поскольку именно я рисковал своей шеей, воруя его, то мне и ездить на нем…
— Ты опоздал, — равнодушным тоном перебил его Эш. — Мы будем ехать вдоль береговой линии, пока не убедимся, что нас не преследуют, а затем вернемся в пустыню.
Резко и уверенно дернув на себя уздечку, Эш развернул коня к морю. Оглянувшись через плечо, Кларинда увидела, что оба — и Ясмин, и верблюд — злобно смотрят на Люка.
— Не обращай внимания на Ясмин, Люк, — тихо промолвила Кларинда. — Она просто ревнует. Ведь у верблюда ресницы длиннее, чем у нее.
В это мгновение не из дворца, а из конюшни раздался панический крик. Эш закинул руку за спину, чтобы убедиться, что Кларинда прочно сидит верхом.
— Держись за меня, — быстро проговорил он низким голосом. — И не отпускай, что бы ни случилось.
Эш ударил коня по бокам пятками и пустил его в ночь вниз по аллее. А Кларинда обвила его талию руками, прижалась щекой к его спине и подумала, что у нее нет ни малейшего желания ослушаться этого приказания.
Фарук сидел в темноте своего тронного зала.
Султан отпустил своих телохранителей, что в последнее время он делал все чаще и чаще, предпочитая предаваться размышлениям в одиночестве. Но в эту ночь его мысли были так же черны, как тени, сгущавшиеся вокруг трона, на котором раньше сидел его отец, а до этого — отец его отца. К чему ему беспокоиться о кинжале наемного убийцы, когда его и без того окружают враги?
Сейчас один из врагов поджидает в его собственной постели. Ее золотые волосы наверняка рассыпались по его подушкам, залитым лунным светом. Он так давно ждал этого момента! Ему оставалось только пойти туда и взять то, что ему принадлежало по праву, за что он щедро заплатил золотом в тот день на невольничьем рынке.
Но почему-то он не спешил туда, предпочтя одиночество в темноте.
Фарук все еще словно воочию видел ее разъяренное лицо, когда она приподнялась со стула, услышав его слова о том, что этой ночью она разделит с ним ложе. В это мгновение ему хотелось вступить с ней в битву, и он надеялся, что она примет его вызов. А вместо этого она, проглотив оскорбление, отвесила ему насмешливый поклон.
Именно тогда Фарук наконец увидел то, что долгое время творилось прямо у него перед носом. Лишь одна причина могла заставить ее сдаться — она была готова принести себя в жертву человеку, которого любила.
И этот мужчина — не он.
На самом деле она никогда не любила его. Она не могла отдать ему свое сердце, поскольку оно уже принадлежало другому. Принадлежало человеку, которого Фарук встретил в своем доме с распростертыми объятиями. Человеку, который не один, а два раза спасал ему жизнь. Человеку, который притворялся его другом, а сам тем временем планировал выкрасть Кларинду прямо из-под его носа.
Они вдвоем выставили его глупцом. Заставили его вновь почувствовать себя толстым, неуклюжим мальчишкой, которого англичане называли Фрэнки, парнем, который валялся, скорчившись, на земле в то время, как одноклассники избивали его кулаками и отполированными носками своих сапог.
Вернувшись из Англии для того, чтобы занять место на троне своего отца, он поклялся, что никогда больше не будет этим мальчиком.
Если он сейчас сдастся и не покажет Кларинде, кто здесь хозяин, не накажет ее за ложь и предательство, то это станет прямым доказательством того, что он и в самом деле такой, каким считает его дядя, — слабый, глупый, не достойный править такой великолепной провинцией, как Эль-Джадида.
У него есть целый гарем, полный женщин, которые борются за привилегию попасть в его постель, женщин, которые сделают все, чтобы доставить ему удовольствие. И все же ночью он заставит себя лечь с женщиной, которая будет считать секунды до того, когда он закончит свое дело. Разумеется, она ему подчинится. А разве у нее есть выбор? Мужчина ее мечты сбежал, оставив ее на его милость. Но, узнав еще одну причину презирать его, она отвернется от него и зажмурит глаза, заставляя себя представлять, что ее ласкает и берет тот самый человек, о котором она мечтает.
102 
