98 
— Ты с ума сошла? Ты не можешь здесь оставаться! — возмутилась Кларинда. — Фарук еще больше разозлится, обнаружив, что я убежала с капитаном. Вдруг он направит свой гнев на тебя и решит тебе отомстить?
Поппи посмотрела на Кларинду таким взглядом, каким Кларинда сотни раз смотрела на нее за долгие годы дружбы.
— Не будь глупой гусыней, — сказала она. — Фарук не сделает мне ничего плохого. И если уж на то пошло, то тебе он тоже пока что ничего плохого не сделал. Не такой он человек.
— Если бы ты видела, как сегодня за завтраком он размахивал своим огромным кинжалом, ты бы не стала так горячо защищать его, — отозвалась Кларинда. — К тому же откуда ты вообще можешь знать, что он за человек?
Отложив газету, Поппи так высокомерно фыркнула, что ее ноздри раздулись.
— Можешь мне поверить, — заявила она. — Я знаю, о чем говорю.
Кларинда уставилась на надменную незнакомку, в которую внезапно превратилась ее подруга. И тут ее осенило:
— Боже мой, опять та же история, как и с мистером Хантингтон-Смитом! Ты вообразила, будто влюблена в него, не так ли? — Ласково сжав руки подруги, Кларинда заглянула ей в глаза. — Послушай меня, дорогая. Я знаю, что тебе трудно смириться с тем, что за время нашего пребывания здесь ты не обменялась с Фаруком и парой фраз, но он вовсе не такой романтичный герой-любовник, о каких ты начиталась в своих готических романах и скандальных газетах. Он очень опасный, обладающий большой властью человек, и чем скорее мы избавимся от его влияния, тем лучше. Что, по-твоему, он скажет, если ты останешься? Попросит тебя стать его женой?
— Но ты же сама потащила меня в это путешествие, надеясь найти мне мужа, не так ли?
— Да. И желательно такого, у которого нет целой конюшни жен! И еще наложниц, — горячо проговорила Кларинда.
На губах Поппи появилась лукавая улыбка.
— Возможно, мне удастся уговорить султана сделать меня наложницей, а не женой, — сказала она. — Тогда ты сможешь вернуться в Англию и рассказать нашим бывшим одноклассницам из семинарии мисс Трокмортон — и этому отвратительному мистеру Хантингтон-Смиту, — что пухленькая маленькая Пенелопа Монморанси стала любимой наложницей красивого и всемогущего марокканского султана. Представляешь, как они позеленеют от зависти?
Кларинда так разозлилась на подругу, что от ярости была готова вцепиться той в волосы. По опыту она знала, насколько упряма Поппи: уж если она вбивала что-то себе в голову, то переубедить ее было практически невозможно.
Кларинда бросила еще один отчаянный взгляд через плечо. С каждым мгновением промедления возрастала опасность для них быть обнаруженным стражниками султана.
Настала очередь Поппи схватить Кларинду за руки. Она ласково улыбнулась, линзы очков увеличивали ее глаза цвета барвинка, и слезы в них казались похожими на бриллианты.
— Не надо спорить со мной, — промолвила она. — Я уже приняла решение: я никуда не еду. А теперь ступай! — воскликнула она. — Боюсь, тебе придется поцеловать капитана Берка от нас обеих.
Беспомощное рыдание вырвалось из груди Кларинды, когда она обхватила подругу руками, наслаждаясь ее теплом, быть может, последний раз в жизни.
— Мне все равно, что ты говоришь, — сказала она. — Я вернусь за тобой, — пообещала она. — Даже если мне придется привести сюда целый полк солдат из Ост-Индской компании. И если Фарук потревожит хотя бы волосок на твоей голове или, хуже того, разобьет тебе сердце, я его убью. Клянусь, я это сделаю.
Поппи обняла ее в ответ.
— Не тревожься обо мне, Кларинда Кардью. Я действительно верю, что впереди меня ждет то самое большое приключение, которое ты мне обещала.
Когда Кларинда, неохотно оторвавшись от нее, поднялась с кушетки, Поппи сунула ей в руки скандальную газету.
— Вот. Тебе же нужно почитать что-то в дороге, — сказала она.
Сунув газету под плащ, Кларинда направилась к двери. Дойдя до нее, она обернулась.
— Солнце пустыни безумно жаркое, — напомнила Кларинда. — Не забывай, выходя из дворца, надевать шляпку или вуаль. Сама знаешь, какой рассеянной ты можешь быть, а ведь у тебя такая нежная кожа. — Она сделала шаг вперед и снова оглянулась. — И не оставляй очки где попало, а то кто-нибудь на них непременно сядет. И не позволяй женщинам запугивать тебя. Не бойся их, защищайся, покажи им, что Пенелопа Монморанси не из тех женщин, над которыми можно издеваться.
98 
