Последние отзывы

  34  

— Запомните, Тайль: вы имеете право арестовать и наказать любого туземца просто так, ни за что. И уж тем более должны были задержать этого наглеца с Хива-Оа. Он из тех вождей, которые не в состоянии понять, что являются всего лишь орудием в руках представителей великой державы. Он полагает, будто может иметь собственное мнение и проявлять непокорность. Он не продается и не сдается.

Капитан молчал. Очевидно, до начальника не доходило, что он говорит об Атеа как о герое.

— Как вам удалось получить офицерское звание? — спросил Менкье.

— Я проявил храбрость в бою.

— Значит, проявите ее еще раз, а заодно получите возможность исправить свой промах. Губернатор Брюа и я поручаем вам возглавить карательную экспедицию на Хива-Оа. Справитесь — будете прощены и, возможно, получите повышение. Но если нет, тогда не обессудьте.

От волнения Морис облизнул губы. Он не знал, радоваться ему или досадовать.

— Я слышал, у Атеа есть около сотни ружей и воины, умеющие из них стрелять.

— Это пугает вас, капитан? — насмешливо произнес Менкье. — Так выставьте против них двести ружей — я дам вам людей. У этого выскочки с Хива-Оа нет главного, что есть у нас: европейского ума и силы воли белого человека.

— Вы с ним встречались?

— Как говорится, не имел чести. Но я слышал, что он очень смел и обладает непомерной гордыней.

— Да, он производит именно такое впечатление, — согласился Тайль и спросил: — Когда я должен отплыть?

— Не сразу. Подготовьтесь. Мы обязаны навязать двум островам, Тахуата и Хива-Оа, протекторат, чего бы это ни стоило. Это наш долг перед страной и королем.

Морис кивнул, думая о Моане. Пожалуй, не стоит говорить, что дочь вождя Лоа находится на Нуку-Хива. Вместо этого он заметил:

— Я мало что слышал о Тахуата.

— Этот остров поменьше, и, кажется, тамошний вождь не столь влиятелен. Сейчас главная проблема — это Атеа. Захватите его или убейте, и тогда его земли и его люди окажутся в наших руках. Лишившись арики, они не станут сопротивляться.

Капитан не знал, стоит или нет упоминать об Эмили, но все же решил признаться:

— Атеа увез с собой белую женщину.

Глаза начальника гарнизона сделались похожими на две узкие металлические полоски.

— Что?! На Хива-Оа?

— Да.

— Он украл ее?

— Нет. Насколько мне известно, она уехала с ним по доброй воле.

— Потрясающе! Кто она?

— Эмили Марен, дочь путешественника Рене Марена. Он не хотел ее отпускать, но она не послушалась.

— Это интересно. И, полагаю, важно. Где сейчас мсье Марен?

— Думаю, еще здесь, на Нуку-Хива.

— Если это так, разыщите его и пришлите ко мне. Я хочу с ним поговорить.

Коротко поклонившись, Тайль вышел наружу. Солнце казалось безмятежным и ярким, а голубая гладь лагуны пестрела белыми чайками, ловящими рыбу Ему не хотелось воевать, но это было необходимо… во всех отношениях.

Вечером Морис отправился к отцу Гюильмару, чтобы забрать Моану, не будучи уверенным в том, что она все еще там. Эта вольная как ветер, непредсказуемая девушка была способна на любой поступок.

К его радости, Моана никуда не ушла: более того, священник отозвался о ней с большой похвалой:

— Она весьма сообразительна и старательна. Пусть приходит завтра. — А после добавил: — И подумайте над моими словами.

— Эта девушка и сама никогда не выйдет за меня замуж. Она говорит, что ей нужен мужчина, обладающий маной. У меня ее нет.

— Пройдет время, и она поймет, что никакая мана не стоит доброго сердца.

Поблагодарив отца Гюильмара, Морис кивнул Моане. Ему почудилось, будто при виде него глаза девушки сверкнули, а уголки губ дрогнули. Она ничего не сказала, а просто пошла за ним.

Стараниями отца Гюильмара и его служанки Сесилии Моана сменила «одежду»: теперь ее тело было обернуто куском пестрой ткани. По дороге Морис любовался округлыми плечами девушки и ее длинной шеей, а когда они вошли в хижину, взялся за концы узла и развязал его.

Ткань соскользнула на пол, и он снова мог видеть ее прекрасную грудь и гибкую талию.

Моана стояла посреди хижины, высоко подняв голову. Лунные блики, запутавшиеся в ее густых, вьющихся волосах, напоминали алмазы, а кожа словно светилась изнутри. Ее молчаливая, грозная таинственность богини сводила Мориса с ума.

Он положил на стол сверток, принесенный с местного рынка. В нем была свинина — редкое лакомство в Полинезии. Не надеясь на то, что Моана разведет огонь в земляной печи и приготовит мясо, он приказал поджарить его и теперь смотрел, как девушка с наслаждением вонзает в сочную мякоть свои острые белые зубы.

  34