Последние отзывы

  37  

— Ты прекрасно знаешь, что нет. Ты волен владеть любыми женщинами, но женитьба вождя должна служить интересам народа. Зачем тебе эта белая? Она чужая для нас!

— Она мне нужна, — твердо произнес Атеа.

— Ты готов поставить свою прихоть выше благополучия своего племени?

Глаза Атеа сверкнули, а губы дернулись. Подняв правую руку, он торжественно проговорил:

— Призывая богов в свидетели, я даю священную клятву в том, что никогда не променяю тех, среди кого родился и кем повелеваю, ни на какую женщину. Мои действия принесут пользу народу — со временем вы это поймете.

— Твои действия разбудили бога войны, теперь вождь Лоа — наш враг, а это очень плохо. Белым будет легче перебить нас по отдельности.

— Они не смогут нас победить, и мы не пропустим их к Тахуата. Мы заманим их к рифам, которые станут вратами смерти.

Пока вождь заседал с советом племени, десятки его подданных готовили свадебный пир. Крыли навес, а землю под ним застилали яркими циновками. Вынимали из земляных печей только что приготовленную пищу и несли туда, где должны были сидеть жених с невестой и их высокопоставленные гости, большие деревянные чаши, полные печеных плодов хлебного дерева. Клали на банановые листья зажаренные целиком свиные туши и жареную рыбу. Ставили в ряд сосуды с кокосовым молоком, соком манго и кавой.

Слыша вдали грохот барабанов, Эмили ощущала нервную дрожь. Вдобавок, желая порадовать будущую жену арики, Тефана наивно сообщила девушке о том, как сильно ей повезло:

— Многие женщины, испытавшие ласку нашего вождя, говорили, что он способен доставить своей избраннице немыслимое наслаждение.

Услыхав такое, Эмили прикусила губу.

— Значит, их было много?

— Ни одна женщина не откажется разделить ложе с вождем. К тому же по традиции многие отцы сами приводят дочерей к арики, чтобы он лишил их девственности. Это большая честь.

— Значит, и вы… тоже? — промолвила Эмили, глядя на Тефану и Киа.

Те переглянулись.

— Нет, — ответила Киа, — мы дочери жрецов; до брака нам нельзя принадлежать другому мужчине, даже если это сам вождь.

Эмили перевела дыхание. Спасибо хотя бы за то, что Атеа не назначил ей в компаньонки одну из своих бывших любовниц!

Войдя в хижину, он посмотрел на нее таким взглядом, словно весь мир лежал у его ног. Тефана и Киа немедленно вышли наружу. Эмили и Атеа остались одни.

— Я сумел их убедить, — сообщил он. — Ты станешь моей женой!

— Скажи, что любишь меня, — попросила она.

— Ты прекрасна, Эмалаи! — произнес Атеа, с восхищением глядя на алые цветы в ее белокурых волосах, на правильные и нежные черты ее прелестного лица. — Я люблю тебя!

Он надел ей на шею великолепное жемчужное ожерелье, которому позавидовала бы любая королева.

— Это мой свадебный подарок.

— Какой красивый! Спасибо.

Любуясь крупными, прозрачными, словно живыми жемчужинами, Эмили обратила внимание, что они нанизаны на какую-то странную нить.

— Это женские волосы, — пояснил Атеа, — самые прочные нити на свете.

Внезапно Эмили вспомнила, как Моана говорила о том, что в день свадьбы жених преподнесет ей прекрасное жемчужное ожерелье. Правильно ли поступил Атеа, подарив ей украшение, которое прежде предназначалось другой женщине? Не приведет ли это к несчастью?

Девушке стало не по себе, но она не решилась заговорить об этом.

Когда они явились на пир, Эмили вновь встретила неприязненные взгляды жрецов.

— Надо посадить ее на кусок белой тапы и прилюдно проверить, девственна ли она! — заявил один из них.

— Она была невинна до первой ночи со мной, я могу поклясться в этом, — невозмутимо ответил Атеа, а Эмили залилась краской.

Они уселись на небольшое возвышение в центре площадки, и пир начался.

Беспрерывно гремели барабаны — им вторила большая группа певцов. Красивые девушки и юноши исполняли ритуальные танцы. Когда по кругу пошли сосуды с кавой, жрецы и другие гости ненадолго забыли об упрямом вожде и его белой жене. Барабанный бой, пение, разговоры, веселый смех слились в сплошной гул.

Атеа взял Эмили за руку, и их пальцы переплелись. Он смотрел на гостей с гордой снисходительностью, а на нее — так, будто они были здесь только вдвоем.

Эмили сильно устала. Она не привыкла к такому шуму, ее смущали беспрестанные выкрики гостей, а движения танцоров казались бесстыдными.

  37