Особенно,... 
59 
— Я люблю тебя всем сердцем, всем существом. Однажды любовь причинила мне огромную боль, и я никогда больше не хотел иметь ничего общего ни с одной женщиной.
Он наклонился и поцеловал пальцы Мелины, и ее переполнила дрожь восторга от этого прикосновения.
— А потом я встретил тебя, — продолжал Бинг. — Сначала я не мог поверить, что за этой прелестной внешностью скрывается нежное и отважное сердце. Я был груб с тобой, командовал и о многом молчал, потому что не мог представить, что в такой критической ситуации повстречаю женщину, на которую смогу положиться так, как на тебя. Твой отец гордился бы тобой.
Мелина слушала его с пылающими от смущения и радости щеками.
— А еще он бы тоже полюбил тебя, — прошептала она.
Бинг замер, услышав эти слова.
— Ты хочешь сказать, что любишь меня? — спросил он недоверчиво.
— Уже давно. — Мелина едва могла поднять на Бинга взгляд. — С того момента, как ты поцеловал меня, когда нас искала машина с прожектором.
— Я не знаю, что на меня тогда нашло, — признался он. — Но я уже начинал понимать, что ты значишь для меня.
— Я так… счастлива, — с замирающим сердцем выговорила Мелина.
К ее удивлению, Бинг отвернулся, словно смотреть на нее было выше его сил.
— Что случилось, Бинг? — спросила девушка.
— Я не знаю, как тебе сказать… пока мы тряслись весь тот долгий день в автобусе, я говорил себе, что, если мы благополучно выберемся из этой передряги, если вернем мальчика и избежим погони, то я попрошу твоей руки. Я видел как наяву все, что вижу сейчас — цветущий сад, вечер, я обнимаю тебя и говорю, что пусть ты мало знаешь меня, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы стать хорошим мужем и сделать тебя самой счастливой женщиной на свете.
Голос Бинга стих, и внезапно он привлек Мелину к себе и сжал так крепко, что она задохнулась.
— Я так хотел сказать это, — мучительная боль звучала в его словах, — я так хотел это сказать — но теперь не могу.
— Но почему? Почему не можешь?
Мелина взглянула на Бинга и увидела его лицо и губы совсем близко. Инстинктивно она положила руку ему на шею, привлекла к себе и почувствовала, что стоило их губам встретиться, как Бинг утратил всякое самообладание и начал неистово, безудержно целовать ее — губы, щеки, веки и пульсирующую жилку на шее.
А потом, со стоном, который шел, казалось, из самых глубин его существа, Бинг разжал объятия, встал и, пройдя несколько шагов, остановился у фонтана, бездумно уставившись на его струи. Мелина, растерянная, с трудом выровняв дыхание, все-таки решилась подойти к нему.
— Пожалуйста, Бинг, объясни мне, — тихо попросила она.
— Хорошо, — кивнул он. — только давай уйдем из этого чертова сада.
Они вернулись в гостиную. Мелина села на диван, а Бинг остался стоять, опираясь о каминную полку.
— Ты ведь знаешь, что я понятия не имел, где в Маракеше спрятан ребенок? — довольно резко спросил он.
— Да, конечно.
— Мы бы никогда не догадались об этом, если бы не один человек, который дал мне нужную информацию.
— И кто же это… был? — спросила Мелина, хотя уже предчувствовала ответ.
— Лилет.
— Миссис Шустер?! А при чем здесь она?
— Она приехала в Марракеш вместе с Мулаем Ибрагимом. У него был свой резон взять ее в попутчики — он видел, как мы вместе танцевали, и поэтому постарался выведать у нее обо мне как можно больше.
— А в ответ он рассказал ей о ребенке? — удивилась Мелина.
— Конечно же нет. Но у Лилет всегда была цепкая память на детали. Так что я решил проведать ее и расспросить о поездке с Мулаем Ибрагимом. И узнал, что на подъезде к Марракешу машину остановил какой-то араб, просящий подаяния. Мулай Ибрагим вручил ему монетку, а араб прошептал в ответ «Дар аль-Хамама». Он произнес это по-арабски, так что Мулай Ибрагим и не думал, что сидящая рядом Лилет поймет сказанное.
— А она поняла? — уточнила Мелина. — Мне она говорила, что неспособна к языкам.
— Так и есть, — кивнул Бинг. — Но она точно знала одно слово по-арабски. Хамама. Потому что оно значит «голубка» и когда-то я так ее называл.
Легкий румянец окрасил его щеки, и Мелина ощутила болезненный укол ревности.
— Это было одно из тех совпадений, которые реальнее любого безумного вымысла, — вздохнул Бинг и замолчал.
— Но это ведь не вся история, так? — уточнила Мелина, предчувствуя неладное.
59 
