45 
— Нет, но…
— Бенедикт, вы беспокоитесь попусту. О чем вообще разговор? Или вы привыкли к тому, что возлюбленная должна требовать постоянного внимания и долгих извинений? Наверное, ваши бывшие возлюбленные так и поступали. Но я совсем не такая.
— Не притворяйтесь, я же знаю, что вы обиделись. Не стоит переводить все в шутку, Женевьева, — резко заметил он. — Вы сердитесь за то, что я не принял ваше предложение разделить с вами эту ночь.
— Я не сержусь. С чего вы взяли?
— Нет, сердитесь. Я же вижу. Боже, да я бы все отдал за то, чтобы провести с вами утро и остаток ночи, но…
— Разве я просила вас об этом?
— Нет, но намекали.
— Я ни на что не намекала. Возможно, вы выпили слишком много и вам мерещится то, чего нет? — Женевьева рассердилась.
— Вы прекрасно знаете, что я сегодня не выпил ни капли.
— Теперь я убедилась, что слухи о вас совершенно верны. Вы действительно очень надменны и слишком высокого о себе мнения. — Женевьева гордо подняла голову и посмотрела прямо в глаза Бенедикту. Теперь она не боялась, что он увидит в них слезы. Щеки ее побагровели от гнева. — Я в шутку пригласила вас войти ко мне и надеть ночной колпак. А вы уже придумали себе бог знает что. Неужели вы решили, что я таким образом предлагала вам продолжить то, что началось на террасе, и расстроилась из-за вашего отказа? За кого вы меня принимаете? Что вы вообще себе позволяете? — Она поморщилась от отвращения. — Спокойной ночи, Бенедикт. Надеюсь, в следующий раз вы будете вести себя со мной приличнее. Сейчас вы совершенно забыли о хороших манерах. Это вам абсолютно не идет!
С гордо поднятой головой она направилась к своему дому. Под ногами поскрипывал гравий. Спустя минуту она скрылась за дверью. Бенедикт задумчиво смотрел ей вслед. Сердце сжималось от мучительной боли. Он понимал — что бы он ни сказал ей, она все равно не вернется и не простит его.
Ему часто приходилось расставаться с женщинами, но это обычно мало его волновало. Во время расставаний он не чувствовал ни горечи, ни грусти. Первый раз в жизни Бенедикт испытывал к женщине такие чувства.
Его угнетало то, что Женевьева сердится на него. А она, конечно, рассердилась и очень обиделась. Что бы она там ни говорила. Но почему это его так удручало? Ведь раньше отношения с женщинами не имели для него совершенно никакого значения. Он начинал зависеть от нее. Понимал, что не может себе позволить зависимости.
До встречи с Женевьевой только две вещи имели для него значение: служба при короле и поиски убийцы родителей. А что теперь? Он не может думать ни о чем, кроме Женевьевы Форстер. Ни в коем случае нельзя позволить себе забыть о своем долге из-за женщины. Пусть и такой прекрасной.
Это увлечение начинало пагубно сказываться на обязанностях. Он должен был сразу передать Эрику Каргилу информацию, которую сообщил ему Деревокс. А теперь, возможно, безнадежно опоздал.
Не стоит переживать из-за нее. Нельзя позволять себе подобные слабости. Если она хочет злиться и обижаться на него, что ж, это ее право. И если она больше не захочет его видеть, не стоит расстраиваться.
Глава 9
— Его превосходительство герцог Вуллертон, леди Амелия Дарби, герцогиня Рамси, и леди Шарлотт Дарби, — объявил Дженкинс.
В гостиную Женевьевы вошли трое.
Было два часа дня. Гостиная Женевьевы заполнилась народом. С утра леди и джентльмены из высшего света почли своим долгом нанести ей визит. Бенедикт почему-то так и не пришел.
С тех пор как они расстались после посещения Карлтон-Хаус, Бенедикт ни разу не навестил ее. Хотя обещал прийти в тот же день после полудня. Конечно, в их последнюю встречу Женевьева разговаривала с ним довольно резко, но это не могло обидеть его настолько, чтобы он не желал больше ее видеть.
Несмотря на то, что Женевьева все еще была обижена на Бенедикта, она с нетерпением ждала его сегодня с самого утра. Каково же было ее разочарование, когда вместо Бенедикта пришел ненавистный Уильям вместе со своей невестой и ее матерью.
Она заранее знала о том, что они собираются к ней. Уильям послал ей записку с уведомлением о визите. Но Женевьева до последней минуты надеялась, что они не появятся, хотя понимала, как это глупо. Женевьеву злило, что Уильям даже не спросил ее, сможет ли и, главное, захочет ли она их принять. Он до сих нор считал Женевьеву до такой степени бесправной, решил, что у нее не хватит смелости ему отказать. Уильям задумал этот визит, чтобы представить Женевьеве свою невесту и ее мать. Этого требовали светские приличия. Все-таки Женевьева его мачеха и герцогиня Вуллертон.
45 
