Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
35 
В мае 1944 года я прилетела в весеннюю Москву, уже полную радостных надежд и ожидания близкой победы. В июне вернулась в Ленинград.
Анна Ахматова
* * *
- Уж я ль не знала бессонницы
- Все пропасти и тропы,
- Но эта – как топот конницы
- Под вой одичалой трубы.
- Вхожу в дома опустелые,
- В недавний чей-то уют.
- Все тихо, лишь тени белые
- В чужих зеркалах плывут.
- И что там в тумане – Дания,
- Нормандия, или тут
- Сама я бывала ранее,
- И это – переиздание
- Навек забытых минут?
ЛЕНИНГРАД В МАРТЕ 1941 ГОДА
- Cadran solaire[11] на Меншиковом доме.
- Подняв волну, проходит пароход.
- О, есть ли что на свете мне знакомей,
- Чем шпилей блеск и отблеск этих вод!
- Как щелочка, чернеет переулок.
- Садятся воробьи на провода.
- У наизусть затверженных прогулок
- Соленый привкус – тоже не беда.
ПЕРВЫЙ ДАЛЬНОБОЙНЫЙ В ЛЕНИНГРАДЕ
- И в пестрой суете людской
- Все изменилось вдруг.
- Но это был не городской,
- Да и не сельский звук.
- На грома дальнего раскат
- Он, правда, был похож, как брат,
- Но в громе влажность есть
- Высоких свежих облаков
- И вожделение лугов —
- Веселых ливней весть.
- А этот был, как пекло, сух,
- И не хотел смятенный слух
- Поверить – по тому,
- Как расширялся он и рос,
- Как равнодушно гибель нес
- Ребенку моему.
* * *
- Птицы смерти в зените стоят.
- Кто идет выручать Ленинград?
- Не шумите вокруг – он дышит,
- Он живой еще, он все слышит:
- Как на влажном балтийском дне
- Сыновья его стонут во сне,
- Как из недр его вопли: «Хлеба!» —
- До седьмого доходят неба…
- Но безжалостна эта твердь.
- И глядит из всех окон – смерть.
МУЖЕСТВО
- Мы знаем, чтó у ныне лежит на весах
- И чтó у совершается ныне.
- Час мужества пробил на наших часах.
- И мужество нас не покинет.
- Не страшно под пулями мертвыми лечь,
- Не горько остаться без крова, —
- И мы сохраним тебя, русская речь,
- Великое русское слово.
- Свободным и чистым тебя пронесем,
- И внукам дадим, и от плена спасем
- Навеки!
NOX СТАТУЯ «НОЧЬ» В ЛЕТНЕМ САДУ
- Ноченька!
- В звездном покрывале,
- В траурных маках, с бессонной совой…
- Доченька!
- Как мы тебя укрывали
- Свежей садовой землей.
- Пусты теперь Дионисовы чаши,
- Заплаканы взоры любви…
- Это проходят над городом нашим
- Страшные сестры твои.
Памяти мальчика,
погибшего во время
бомбардировки Ленинграда
1
- Щели в саду вырыты,
- Не горят огни.
- Питерские сироты,
- Детоньки мои!
- Под землей не дышится,
- Боль сверлит висок,
- Сквозь бомбежку слышится
- Детский голосок.
2
- Постучись кулачком – я открою.
- Я тебе открывала всегда.
- Я теперь за высокой горою,
- За пустыней, за ветром и зноем,
- Но тебя не предам никогда…
- Твоего я не слышала стона.
- Хлеба ты у меня не просил.
- Принеси же мне ветку клена
- Или просто травинок зеленых,
- Как ты прошлой весной приносил.
- Принеси же мне горсточку чистой,
- Нашей невской студеной воды,
- И с головки твоей золотистой
- Я кровавые смою следы.
НА СМОЛЕНСКОМ КЛАДБИЩЕ
- А все, кого я на земле застала,
- Вы, века прошлого дряхлеющий посев!
- ………………………………………………….
- Вот здесь кончалось все: обеды у Донона,
- Интриги и чины, балет, текущий счет…
- На ветхом цоколе – дворянская корона
- И ржавый ангелок сухие слезы льет.
- Восток еще лежал непознанным
- пространством
- И громыхал вдали, как грозный
- вражий стан,
- А с Запада несло викторианским чванством,
- Летели конфетти и подвывал канкан…
* * *
- Справа раскинулись пустыри,
- С древней, как мир, полоской зари,
- Слева, как виселицы, фонари.
- Раз, два, три…
- А над всем еще галочий крик
- И помертвелого месяца лик
- Совсем ни к чему возник.
- Это – из жизни не той и не той,
- Это – когда будет век золотой,
- Это – когда окончится бой,
- Это – когда я встречусь с тобой.
35 
