Особенно,... 
47 
Сейчас во взгляде Джейка была не страсть, а безграничная нежность, проникающая в самые дальние уголки ее души, разгоняющая тьму, растапливающая тяжелый кусок льда, лежащий у нее на сердце.
Было бы так просто сказать ему о ребенке… сейчас, в этот миг. Поцеловать его и взять за руки, и прижать их к своему животу.
Просто… но невозможно. Теперь его вряд ли обрадовала бы такая новость.
Занна решительно повела плечом, заставляя его ослабить свою хватку.
— А, было много разных причин. — Она помолчала. — Наверное, я все же пошла в маму, и решила спасти свою душу.
Джейк внимательно посмотрел на нее, а потом встал на ноги.
— Надеюсь, ты быстрее восстанавливаешься, чем Сьюзен, — сказал он. — Моему отцу потребовалось много времени, прежде чем он смог убедить ее, что она в безопасности… что она снова может любить, доверять. И что она нуждается в ответной любви и доверии. Дай ей шанс, Сюзи, — тихо добавил он. — Не надо причинять ей новую боль. И дай шанс себе.
Занна не решалась встретиться с ним взглядом. Она не могла вновь поддаться этой нежности, этому участию. Это было слишком опасно. Именно эта нежность однажды завела ее в беду. Занна не может снова допустить этого, вопреки искушению, вопреки жгучему желанию обнять его, прижаться к нему всем телом.
Она отвела взгляд. Ее голос был слабым, срывающимся.
— Ты постоянно упоминаешь своего отца, но, кажется, его нет здесь.
Джейк вздохнул.
— Он в Париже. Сегодня вечером вернется.
Занна кивнула.
— Рада буду познакомиться с ним. А сейчас, если ты не против, я хотела бы побыть одной.
Безжизненным голосом он ответил:
— Конечно.
Занна услышала стук удаляющихся шагов, потом все стихло.
Некоторое время она просто стояла, зажмурившись. Потом, очень медленно, начала опять перебирать полотна, вглядываясь в изменяющиеся подробности своего выдуманного детства. Пытаясь понять, о чем думала ее мать, когда вновь и вновь рисовала свою потерянную дочурку в вечно залитом солнцем саду, где сама когда-то была счастлива.
«Наверное, — решила Занна, — ей казалось, что тем самым она оберегает меня от бед. И, может, так оно и было».
Она с тревогой услышала легкий шорох шелковой ткани, почувствовала витающий в воздухе аромат лилий и жасмина, и перед ее глазами мелькнула вспышка синего цвета.
Занна резко обернулась и увидела Сьюзен, стоящую от нее в нескольких ярдах. На ней был длинный халат с изысканной вышивкой в восточном стиле, и она выглядела в нем очень хрупкой.
Занна поднялась на ноги, все еще сжимая в руках одно из полотен и чувствуя себя застигнутой на месте преступления.
Запинаясь, она сказала:
— Меня сюда Джейк привел… он показал…
Ее мать кивнула.
— Я знаю. Он сказал, что ты хочешь побыть одна, но я думала… я надеялась…
Через разделяющее их пространство Занна увидела ее неуверенность, ее страх быть отвергнутой. Она протянула матери картину, которую держала в руках. С девочкой верхом на лошади.
— У меня был пони. Его звали Соломон, и я любила его. Мой отец тоже от него избавился.
Занна увидела, как исказилось лицо ее собеседницы. Картина выскользнула у нее из рук, когда она сделала шаг навстречу своей матери.
Одиннадцатая глава
Этим вечером состоялся праздничный обед.
Занна и Сьюзен два часа просидели на полу студии, разговаривая, смеясь и плача, разделив на двоих радость и боль.
К счастью, мать Занны не слишком интересовалась причинами разрыва своей дочери с сэром Джеральдом. По версии Занны выходило, что она наконец раскусила истинную сущность своего отца и не смогла примириться с таким открытием.
Впрочем, это было не так уж далеко от действительности. Кроме того, она рассказала матери, в очень сокращенном и урезанном виде, о своей встрече с Джейком.
В ответ Занна узнала о том, что по прибытии в дом Грэйс Мосс со Сьюзен случился нервный припадок, и она несколько месяцев пролежала в больнице. После выздоровления она уехала за границу, в гости к своей школьной подруге, живущей в Португалии.
— Вероника и ее муж — замечательные люди, — говорила Сьюзен. — Они убедили меня, что я должна жить дальше. Благодаря им я снова начала рисовать. Я думала, что после всего случившегося я утратила свой дар. Но напротив, оказалось, что я даже способна заработать этим на жизнь. Я продавала туристам свои пейзажи и начала давать частные уроки.
Она вздохнула.
— И еще я оформила развод с Джеральдом так быстро, как только можно было по закону.
47 
