Последние отзывы

  116  

Рубашка, так и не побывавшая на батарее, разумеется, не смогла просохнуть, но в салоне всегда хранилась смена белья и кое-какая одежда, рассчитанная именно на непредвиденные ситуации, поэтому я растерся полотенцем и с удовольствием нырнул в толстый свитер, связанный из колючей, но невероятно теплой козьей шерсти. Если правильно помню, его прислала мне какая-то из моих шотландских бабушек еще десять лет назад, и тогда он казался великоватым, а сейчас пришелся в самый раз.

По кухне разлился аромат горячего рома, сдобренный ванилью и оттененный ноткой лимона. Старый добрый грог? Чем я заслужил столь чуткую заботу?

— Пейте, пока не остыло, мистер Стоун.

— Благодарю, миледи.

Уфффф, хорошо пробирает! И чтобы согреться, нет лучшего средства. Единственный недостаток этого напитка, пожалуй, в том, что терпкая сладость клонит в дремоту, особенно если пришел с сырого холода. Но разве мне предстоят активные действия? Ни за что. Я устал и хочу немного помечтать. Погрезить наяву. Только сначала переговорю о делах:

— Сегодня я заходил к Роберто. Он нашел хорошего мастера для изготовления амулетов. Вот, взгляните на образец его работы.

Леди Оливия открыла коробочку и внимательно всмотрелась в резное женское личико.

— Очень тонко.

— Вам понравилось?

Хозяйка вернула крышку на место и пододвинула картонную упаковку ко мне обратно.

— Я равнодушна к форме, мистер Стоун.

И в этих словах не было ни капли лжи: леди ван дер Хаазен придерживалась классических форм, прямых линий и скупых красок даже в оформлении интерьера салона, поэтому внутренне убранство места моей работы немного походило на монастырское. Правда, неуютным от этого не становилось, как ни странно.

— А к содержанию? Медальон не навевает вам никаких ассоциаций?

Я и сам до конца не понимал причин неожиданного возникшего любопытства, но мне почему-то нужно было услышать окончательный вердикт именно из таких уст. Спокойных, мудрых и насмешливых ровно в той мере, чтобы показать собственные эмоции, но не задеть чувства собеседника.

— Почему вы так настойчивы в своих вопросах? Хотите устроить мне экзамен или услышать подтверждение собственным выводам?

И как ей удается всегда так точно угадывать мои намерения? Точнее, чем я сам их осознаю. А потом, угадав, загоняет в угол, орудуя своими вопросами, как резцом скульптора, и отсекает от сумбура толпящихся в сознании мыслей все лишнее, оставляя только суть. В первый раз признавать чужое превосходство довольно болезненно и чертовски обидно, но если унять гордость, окажешься в выигрыше.

— Я всего лишь хочу узнать ваше мнение.

— Это хорошая работа. Талантливая. Красивая. Но мою душу она не греет.

— Почему?

Леди Оливия укоризненно вздохнула, но после тщательно выдержанной паузы ответила:

— Потому что у меня нет склонности к некрофилии.

Интересно, моя челюсть сильно отвисла?

— Почему вы решили, что…

— Мистер Стоун, вам никогда не говорили, что невежливо кичиться своей осведомленностью перед другими людьми, держа имеющиеся при вас сведения в тайне?

— Миледи, я вовсе не…

— В вас по-прежнему неистребимо детское желание выигрывать, и поэтому каждую ситуацию вы стараетесь превратить в поединок. Нет, не буду утверждать, что поступаете так намеренно, но… Если не играешь, то не можешь проиграть. Вы никогда над этим не задумывались?

Ну да, разумеется. Не ошибается тот, кто ничего не делает, и все такое прочее. Но соглашаться с народной мудростью я сегодня не намерен:

— Но выиграть можно, только если играешь.

— И что проку вам в победе над тем, кто не участвовал в вашей игре?

Действительно, проку мало. Не будет ни фанфар, ни чествования победителя, ни коленопреклоненного противника, признающего свое поражение. Возникнет лишь иллюзия удовлетворения, слабого и мимолетного, поскольку оно ничем не привязано к реальности.

— Вы предлагаете совсем не пробовать играть? Но это же скучно.

Серые, как сталь, глаза удовлетворенно сузились.

— А жить вообще несказанно скучно, мистер Стоун.

— Так почему все мы не спешим умирать?

— Потому что в каждом из нас живет надежда с блеском выиграть главную партию в своей жизни. Партию против самого достойного соперника.

— Против кого?

Леди Оливия откинулась на спинку стула.

— Против смерти, конечно же.

  116