51 
Потом, у себя на квартире, проверил. Блокнот открывали и перелистывали. Ничего важного там не было, но теперь можно было считать установленным фактом: Мавка действительно двойной агент, только истинными ее хозяевами являются австрийцы. Невысокого же она мнения о русских контрразведчиках, если работает так грубо. Но тем лучше.
Канал для передачи дезинформации оказался перспективней, чем думалось вначале. Нужно только аккуратно вести свою линию. Донесение шпионки о том, что в 74-ую дивизию прислан с каким-то заданием идиот-подпоручик, это, конечно, мелочь. Но пусть она станет лишней обманкой для австрийцев, которые изо всех сил сейчас пытаются угадать, на котором из двадцати пяти участков готовится удар. На каждый из управления прислан такой вот «стажер». И враги, естественно, постараются собрать максимум сведений об этих посланцах: чин, возраст, манера поведения. Резонно предположить, что болвану вроде подпоручика Романова сверхответственного дела не поручат.
Выходило, что минувший вечер проведен с пользой.
Находка для шпиона
Понравилась вам моя русалочка? – всё пробовал обратить происшествие в шутку Жилин. – Я приметил, как вы глазами на ее бюст постреливали.
– Кто был этот человек? – спросил Романов унтера, даже не повернувшись.
Слива не затруднился с ответом:
– Поручик Аничкин, интендант из хозяйственного отдела.
И скривил губы. К интендантам он относился с презрением.
Алеша длинно выругался. Не столь давно он обнаружил, что матерная брань – отличное средство разрядить излишнее нервное напряжение, а нервозности в службе контрразведчика хватало.
По крепости и заковыристости ругательства (спасибо учителю, князю Козловскому) растяпа Жилин догадался, что отделаться пустым трепом не удастся. Глаза штабс-капитана тревожно забегали.
– Аничкин? – воскликнул он. – Из хозяйственного? Что ж ты, Семен, сразу не сказал? Всё в порядке, Романов, тут не о чем беспокоиться. Это мой агент. Я его сейчас догоню и прикажу помалкивать.
– Ваш агент? – Алексей был поражен. – Позвольте, но кто вам позволил вербовать офицеров? Это запрещено уставом контрразведки!
Жилин с важностью тронул ус:
– Кроме внешнего врага есть еще и внутренний. А кроме военных дел – политические. Тут мало в одну сторону глядеть.
Подпоручик поморщился:
– Вы хотите сказать, что обслуживаете Охранное отделение?
Некоторые офицеры контрразведки, особенно переведенные из Департамента полиции или Жандармского корпуса, имели двойное подчинение, заодно работая на Охранку, однако бравировать этим было не заведено.
– Всё будет ажурно. – Жилин шлепнул себя по губам. – Запечатаю Аничкину уста – будет нем как рыба. А что там, на высоте-то? Кто эти четверо?
– Неважно! Агента этого вашего немедленно отправьте в штаб фронта, к подполковнику Козловскому. Сей же час!
На окрик Жилин было ощерился, но вспомнил, что кругом виноват, и рысцой побежал догонять штабного.
– Бесится, что в подчинение к вам попал, – сказал Слива. – Как же, у его четыре звездочки, а у вас только две.
– Значит, попрошу себе другого помощника. У кого звездочек меньше.
Романов и так уже решил, что с этим кретином работать больше не станет. Прямо сегодня протелефонирует князю и потребует замену.
А обруганный Жилин бежал по ходам сообщений и яростно шептал: «Молокосос! Сволочь питерская! При нижнем чине!»
Поручика он нагнал уже за рощей, неподалеку от полкового командного пункта.
– Эй, как вас, стойте!
Офицер остановился, с удивлением глядя на усатого, которого недавно видел спящим в окопе. Насчет агента Жилин, разумеется, наврал.
– Это вы сейчас были вон у той высотки?
– Ну допустим.
Тон незнакомца поручику не понравился.
– Жандармского корпуса Жилин, – небрежно назвался штабс-капитан. – Начальник отделения контрразведки. Можете не представляться. Я знаю, кто вы.
Контрразведчиков, да еще из жандармов, Аничкин побаивался. Такой напишет кляузу или шепнет начальству – и пойдешь на передовую, под пули.
– В чем дело? – насторожился он.
– Забудьте то, что вы видели на высоте, ясно? Иначе – военно-полевой суд.
Поручик замигал. Мозги у него работали неплохо.
– Уже забыл. – И, понизив голос. – Что, наступать будут? Прямо тут?
Жилин его не слушал, он хотел отыграться на этом тюфяке за недавнее унижение.
51 
