Особенно,... 
40 
Кандзаки-сан сориентировался мгновенно – он подал своим воинам знак к атаке, и те ринулись к стенам.
Пожар распространялся с чудовищной силой, его не успевали тушить; вдобавок поднялся сильный ветер – пламя перекидывалось на другие постройки. Люди не знали, что делать, они оказались в ловушке: снаружи – враг, внутри – стихия. Когда сражение с противником перешло на территорию замка, многие воины в клубах дыма не различали своих и чужих.
Акира тоже не понимал, кто несется ему навстречу, и, если человек обнажал меч, вступал с ним в бой, если нет, то давал пробежать мимо.
Он свернул в какой-то проход и остолбенел: это был тот самый, заброшенный когда-то, таинственный уголок, где он впервые увидел Кэйко. Молодой человек с трудом узнал это место: пруд вычищен, дорожки – тоже, никаких зарослей, лишь причудливо раскиданные мшистые камни. Акиру охватило необъяснимое волнение, его сердце замерло. Он знал, он безумно верил в то, что она сейчас появится, и смог сделать вдох, только заслышав шаги. (Позднее она призналась ему, что бежала к пруду, к воде, с другой стороны, по неприметной тропинке от флигеля, куда еще не дошел огонь.)
Быстрый испуганный взгляд, внезапное озарение, толчок в сердце – ее чары подействовали мгновенно. Оба знали, что медлить нельзя – все решали секунды, яркие, как те искры, что летели от горящих строений, острые, как мечи, что мелькали то тут, то там в руках людей, пытавшихся спасти то, что спасти невозможно.
Акира ответил на ее завораживающий взгляд – и в его глазах был вызов, который она не могла не принять.
Внезапно молодому человеку почудилось, что ее лицо просветлело, что его озарил странный огонь, хотя, возможно, это были отблески близкого пламени. И она не назвала его «мой господин», она сказала иначе:
– Акира! Спаси нас, Акира, выведи отсюда, ты же знаешь, как это сделать!
Ее движения были стремительны – одну руку она протянула ему, другой прижимала к себе притихшего, напуганного ребенка.
Кэйко! Растрепавшиеся волосы, темные с янтарными искорками глаза, выражение которых менялось так же быстро, как цвет моря в ненастье, яркое кимоно с узорами, напоминающими загадочные письмена.
– Где господин Нагасава? – выдавил Акира, стараясь не смотреть на ребенка.
Красиво очерченные губы Кэйко дрогнули, а лицо в рамке густых черных волос сжалось и побелело.
– Не знаю! – У нее был умоляющий взгляд, и она тут же судорожно закашлялась от невыносимого запаха гари.
– Ладно! – крикнул Акира. – Идем!
Он метнулся направо, потом остановился, озираясь.
– Я покажу! – воскликнула Кэйко. – Туда!
Акира бросился следом за нею, потом побежал впереди, охраняя путь. В какой-то момент он схватил Кэйко за руку – и точно соединился с прошлым, словно вступил на тот мост, который, как ему казалось, давно сожжен обидой, разочарованием и ненавистью.
Они бежали сквозь завесу дыма, прочь от огня. Несколько раз им навстречу попадались какие-то люди; однажды мимо просвистели несколько выпушенных сверху стрел, а потом перед ними внезапно выросла фигура… Господин Нагасава!
– Вот ты где! – выдохнул он, узнав Кэйко. – Ты жива, и Кэйтаро… – Он протянул руки к ней и мальчику.
Нагасава был страшен: лицо почернело от копоти, кое-где виднелись багровые ожоги, кимоно превратилось в обгорелые лохмотья, прическа рассыпалась, волосы торчали пучками, и от них несло паленым.
Акира ждал, когда Нагасава его заметит, но тут Кэйко неожиданно отпрянула с воплем:
– Акира, нет! Я к нему не пойду!
Нагасава резко повернулся и прошептал:
– Ты?!
– Не отдавай меня ему! – снова крикнула Кэйко. Нагасава бросил на нее испепеляющий взгляд:
– Давай сюда моего сына!
– Он не ваш! – отвечала она, отступая за спину Акиры. В ее темных глазах пылал жестокий, мстительный огонь.
Нагасава выхватил меч.
– Ну же! – прорычал он, видя, что Акира медлит.
– Нет, – сказал молодой человек, – я не могу сражаться… с вами, господин!
Кэйко тихо вскрикнула.
– Тогда я тебя зарублю! Ты – сын предателя и сам предатель, ты не воин, а слизняк!
– Нет! – крикнул Акира. – Может, я и сын предателя, но в остальном… Я… я буду защищаться!
Нагасава бросил секундный взгляд на пылающую башню – ему показалось, что сгорает оболочка его сердца, а само сердце превращается в кусок раскаленного железа. И скрестил с Акирой клинки.
Схватка была короткой и яростной. В какой-то момент послышалось шуршание, треск, и на землю свалился огромный кусок горящего дерева, разделивший дерущихся.
40 
