27 
Проведя полжизни рядом с отцом, а затем с Мортоном Прайсом, она считала всех мужчин эгоистами, которые берут все, что захотят и когда захотят.
Либо Ястреб О'Тул лгал, пытаясь произвести на нее впечатление своим благородством, либо он был мужчиной, каких Рэнди еще не доводилось встречать в своей жизни.
Она сразу отмела предположение о том, что Ястреб — гомосексуалист. Но какой мужчина отказался бы от откровенного предложения соблазнительной Зари? Благородство — редкое явление. Рэнди было легче поверить, что Ястреб солгал ей, хотя на вопрос, почему он это сделал, она так и не смогла найти ответа.
Беседа между ними сошла на нет. Оба были довольны возможностью помолчать. Поерзав под теплым одеялом, Рэнди глубоко вдохнула свежий горный воздух. Казалось, он очищает ее изнутри.
Песни, которые индейцы негромко пели под аккомпанемент гитар, успокаивали слушателей.
Незатейливый ритм этих песен завораживал, заставлял прислушиваться. Разговоры вокруг костра постепенно умолкли.
Дети, с которыми Скотт играл в прятки за ближайшими деревьями, наконец угомонились. Скотт вернулся к расстеленному на земле одеялу и втиснулся между Ястребом и Рэнди. Закутав его в свое одеяло, Рэнди прижала голову сына к своей груди и сжала в руках холодные ладошки. Поцеловав его в макушку, она шутливо потянула губами неуправляемый вихор.
— Засыпаешь?
— Нет.
Рэнди улыбнулась, увидев красноречивый зевок Скотта.
Супружеские пары начали созывать детей и удаляться в темноту, расходясь в разные стороны от костра. Рэнди увидела, как Эрни склонился и прошептал на ухо Лиге нечто, заставившее ее стыдливо опустить ресницы. Эрни подтолкнул Донни к их хижине, взял Литу за руку и последовал за мальчиком. Ястреб тоже наблюдал за Эрни.
— Какой темпераментный мужчина!
— Значит, из-за этого он и женился на женщине гораздо моложе себя? Уголок губ Ястреба дрогнул в улыбке.
— Только отчасти. Первая жена Эрни умерла вскоре после рождения Донни. От нее у Эрни есть еще трое детей. Все они уже взрослые. Лита была сиротой и нуждалась в защите, а Эрни был одинок, и ему требовалась жена. — Он многозначительно пожал плечами. — Брак оказался удачным.
Эрни склонился к Лиге, бережно обняв ее за плечи. Рэнди привыкла к тому, что обычно индейцев изображали мужественными, суровыми, бесстрастными людьми, умело скрывающими свои чувства, и потому была изумлена, увидев, как открыто Эрни проявляет нежность к молодой жене. Она объяснила причину своего удивления Ястребу.
— Мужество измеряется не грубостью, а добротой мужчины к своей женщине.
— Вы и вправду так считаете? — удивленно переспросила Рэнди, услышав от Ястреба столь неожиданное заявление.
— У меня нет женщины, и потому какая разница, как я считаю? Просто для общества лучше, чтобы женщины не чувствовали себя существами второго сорта.
— Но разве в древности в индейских племенах не процветал половой шовинизм?
— А разве так было не везде? — Кивнув, Рэнди согласилась с ним. — И разве с тех пор ничто не изменилось?
— Изменилось, — подтвердила Рэнди. — Просто я удивилась, узнав, что вы не придерживаетесь традиций.
Он сделал уклончивый жест.
— Некоторых традиций следует придерживаться. Но что хорошего в обществе, половина представителей которого считается пригодной лишь для того, чтобы готовить еду, стирать и рожать детей?
Он казался человеком проницательным и умным, мысль которого совершает больше поворотов и изгибов, чем горная дорога. Но Рэнди слишком устала, чтобы следовать по этой дороге. Она вновь перевела взгляд на Эрни и Литу и смотрела вслед, пока мрак не поглотил их.
— Похоже, они крепко любят друг друга.
— Она удовлетворяет его в физическом смысле, а он — ее.
— Я имела в виду любовь, выходящую за рамки физических взаимоотношений.
— Такой любви не существует. Рэнди бросила на Ястреба осторожный взгляд. Он только что подтвердил ее подозрения насчет своих личных отношений, особенно с женщинами.
— Вы не верите в любовь?
— А вы?
Она вспомнила предательство Мортона, вспомнила, сквозь какой ад ей пришлось пройти во время бракоразводного процесса, и честно ответила Ястребу:
— В идеале — да, я верю в любовь. Но в реальности — нет. — Она коснулась прохладной, гладкой щеки Скотта. Он уснул, привалившись к ее груди и приоткрыв рот. — Я верю в любовь между матерью и ребенком.
27 
