ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  147  

И ночью, обнимая Клеонику, Гай думал о том, что это живое, теплое тело — едва ли не единственное, что сейчас по-настоящему связывает его с реальным миром.

…Мелисс вернулся в Рим в иды октобрия (середина октября), вернулся, невзирая ни на какие запреты; его влекло сюда нечто неодолимое, точно жажда в пустыне. Он шел по мрачным и унылым улицам Субуры, вдоль вереницы каменных фасадов, старые стены которых были черны, словно траурный покров, и его походка помимо воли становилась привычно скользящей, движения — быстрыми, его ноздри раздувались, точно у хищника, а в глазах появилось что-то дикое. В темноте, под беззвездным небом, в лабиринтах проулков, где другим людям чудились западни, а смутные очертания теней внушали страх, в нем словно бы возрождалась жизнь. Он ощущал толчки крови в теле, его мускулы затвердели, и душа, — если б он только мог это понимать! — расправляла сложенные крылья. У него не кружилась голова, не замирало сердце, он растворялся во мраке и сливался с ним, мрак будто бы укреплял его силы.

Мелисс остановился. На северо-восток шла Этрусская улица, связующая Форум с Велабром, — одна из главных артерий Рима. Рядом пролегала Яремная, она огибала Капитолийский холм и являлась частью древней торговой дороги. Прежде неподалеку жила Амеана. Внезапно он ощутил внутренний толчок, и его мысли устремились в конкретное русло. Образ белокурой женщины со странно холодным сердцем выплыл из глубин сознания и встал перед мысленным взором, и Мелисс не пытался его прогнать. Сейчас прошлое не тянуло назад, напротив — заставляло двигаться вперед.

Амеана давно переехала, и Мелисс не сразу сумел ее найти. Он кое-что узнал на следующий день, потолкавшись в рыночной толпе, и под вечер отправился на улицу под названием Высокая Тропа, пролегавшую на гребне Квиринала.

Как ни странно, в вечерние часы эта часть города была почти безлюдной. Дом Амеаны окружал довольно большой сад. Мелисс обошел сложенную из грубых кусков камня высокую ограду и остановился, словно бы в нерешительности, перед тяжелой железной калиткой. Никаких звуков, только тихий шепот листвы над головой. К своей досаде, Мелисс не мог отделаться от ощущения, что он входит сюда не как завоеватель, а как смиренный проситель и раб. Желая поскорее избавиться от предательских чувств, он решительно взялся за массивное кольцо.

Калитка была открыта: наверное, Амеана ждала гостей. У лестницы Мелисс встретил Стимми; нумидийка на мгновение застыла, как вкопанная, а потом молча бросилась в дом. Мелисс направился следом.

Едва он вошел в переднюю комнату, его окутали пряные, тревожные, дразнящие ароматы. Ни о чем не думая, Мелисс стремительно проследовал дальше.

Небольшой зал освещался симметрично расположенными лампами на высоких бронзовых подставках, и в колеблющемся желтоватом свете белая кожа Амеаны отливала цветом спелой пшеницы, а изысканно убранные волосы казались золотистыми.

Лишь мгновение она смотрела испытующе и презрительно, а потом в ее глазах появился страх, и она инстинктивно прижала руки к груди.

Позади возникла безмолвная черная тень — Стимми.

— Вон! — не глядя, произнес Мелисс, и она тут же исчезла.

Он сделал шаг вперед и приблизился к неподвижно стоящей Амеане.

Прежде у нее было очень живое лицо, но теперь оно словно застыло, и побледневшая кожа казалась пепельно-серой, возможно, оттого, что на Амеане был ярко-красный наряд. Ее голубые глаза обреченно смотрели на Мелисса, между чуть приоткрытых губ влажно поблескивали зубы.

Он прошел на середину комнаты и сел на табурет с резными ножками.

— Живешь неплохо. Она молчала.

— Скажи рабыне, чтобы отправляла всех назад. Сегодня твой гость — только я.

— Больше ты сюда не придешь! — прошептала Амеана. — Я буду спускать собак…

— Больше, может быть, не приду, но сейчас я уже здесь. Прикажи подать вина.

Амеана вяло хлопнула в ладоши. Стимми внесла сосуд с вином, два серебряных кубка и быстро удалилась.

Мелисс выпил один. Амеана продолжала стоять. Потом он тоже поднялся и подошел к ней. Вновь пораженный холодной правильностью черт ее прекрасного лица, он испытывал ядовитое чувство злобной ревности, которое словно бы жгло его изнутри. Мелисс видел, как она изменилась, — теперь это была не просто римская куртизанка, а уверенная в своей неотразимости, силе обаяния, гордая своим могуществом и бесконечно влюбленная в собственную красоту женщина, у которой было предостаточно и денег, и поклонников, и роскошных вещей. Она приобрела много нового «оружия», а у Мелисса оставалось лишь то, что было и раньше: безрассудная злость и грубая сила. Он мог завоевать Амеану только с помощью страха, да и то ненадолго, теперь ей не была нужна ни его помощь, ни его деньги.

  147