131 
Испытывая огромное удовольствие при виде искалеченного автомобильного транспорта, наблюдал я за сценой, затянувшейся почти до рассвета. Сцепленные громоздкие „лендроверы“ были растащены в стороны и отбуксированы: со стороны они казались двумя изнемогшими носорогами, застигнутыми во время совокупления. Роджер и толстый любитель кегельбана, размахивая шарами, спорили до тех пор, пока не выключились уличные фонари, после чего, словно по сигналу, пожали друг другу руки и разошлись в разных направлениях — разумеется, пешком, и с таким видом, словно знали, куда идти.
Утром ко мне в дом все же заявилась полиция, заинтригованная загадочным существованием второго Роджера. От меня, впрочем, они ничего не узнали.
— Если что-нибудь подобное опять случится, немедленно дайте нам знать, — сказали они и не солоно хлебавши отбыли.
К счастью, я не так часто испытываю потребность прибегать к услугам полиции; с обычными нарушителями справляюсь сам — одной беседы бывает достаточно. Все же как-то мне попался лихач, повторно превысивший скорость в моем квартале. Это был весьма дерзкий молодой человек, сидевший в кабине кроваво-красного грузовичка с мрачно-желтой рекламой на дверце кабины: „О. Фекто, владелец и главный водопроводчик“.
С повторными нарушителями я не церемонюсь и сразу перехожу к делу. Молодому человеку я заявил прямо:
— Сейчас же зову полицию. И звоню твоему боссу, старине Фекто. Мне надо было позвонить ему в первый раз.
— Мой босс — это я сам, — ответил парень. — И главный водопроводчик тоже я. Так что катись отсюда к едреной матери.
И я сразу понял, что передо мной действительно сам О. Фекто, наглый, преуспевающий юнец, плевать хотевший на закон и порядок.
— В нашем пригороде много детей, — заметил я, — двое из них — мои.
— Ага, — протянул юный водопроводчик. — Вы уже это говорили. — И он прибавил обороты, мотор зафырчал, как будто прокашлялся. На лице нарушителя появилось слабое подобие угрозы — под стать слабому подобию бородки, украшавшей еще мальчишеский подбородок. Я взялся за дверцу — одну ладонь положил на приспущенное стекло кабины, другую — на ручку.
— Пожалуйста, не превышайте больше скорости в этом квартале, — попросил я.
— Ага, буду стараться, — согласился О. Фекто.
Наверное, на этом бы все и закончилось, но водопроводчик закурил сигарету и улыбнулся. И я увидел в этой бессмысленно нагловатой улыбке дьявольскую ухмылку мирской скверны.
— Так и знай: попадешься еще раз — воткну твою рекламу тебе в задницу!
Какое-то время мы молча пялились друг на друга — О. Фекто и я. Затем водопроводчик врубил скорость, что есть сил рванув на себя переключатель передач. Я едва успел отскочить назад к обочине и в водосточной канаве заметил маленький железный самосвал без передних колес. Я схватил игрушку и бросился вслед за грузовичком О. Фекто. Через пять кварталов я почти догнал его, размахнулся и что есть силы запустил в него самосвалом: шум он произвел изрядный, но вреда не причинил никакого. О. Фекто, однако, резко затормозил. При этом из кузова вылетели штук пять длинных водопроводных труб, а один из контейнеров изрыгнул отвертку и несколько мотков толстой проволоки. Водопроводчик спрыгнул с подножки кабины, с силой захлопнув за собой дверцу: в руках он держал большой гаечный ключ. Я сразу понял, он из тех, кто пуще глаза бережет девственную нетронутость своей собственности на колесах. Схватив пятифутовую[36] трубу, я развернулся и ударил ею по левой задней фаре. Я уже давно заметил, все кратное пяти само плывет в мои руки. (Кстати, объем груди у меня при вдохе — пятьдесят пять дюймов[37].)
— У вас разбита задняя фара, — заметил я. — С такой неполадкой ездить запрещено.
— Я позову полицию! — завопил О. Фекто. — Ублюдок недоделанный!
— Это акт гражданского задержания, — сказал я твердо. — Вы, молодой человек, превысили скорость и угрожали жизни моих детей. И в полицию мы отправимся вместе. — С этими словами я просунул трубу под номерной знак, поддел его и сложил пополам, как письмо.
— Только дотронься еще раз до моей машины — беды не оберешься.
Я продолжал стоять, легонько поигрывая железной трубой, казавшейся в моих руках не тяжелее бадминтонной ракетки: небрежно размахнувшись, я разбил и вторую заднюю фару.
— Это еще когда будет, парень, а ты уже, считай, попал в беду. Еще раз появишься в наших краях, так чтобы на первой и с горящими фарами.
131 
