Особенно,... 
60 
Опасные мысли. Невозможные мысли! Он пробудет с ней самое большее несколько дней — и даже не дней, а часов, — а для детей требуется вся жизнь.
Отец и мать Либби напомнили ему о собственных родителях. Смотрят ли они сейчас в небо? Гадают, где он и что с ним? Если бы только можно было их успокоить, заверить, что он цел и невредим!
— Кэл!
— Что?
Либби смотрела на него в упор.
— Извини.
— Я говорю, надо бы камин разжечь.
— Конечно.
— Да… Одно из моих самых любимых здешних местечек — у камина. — Каролина взяла Уильяма под руку. — Как я рада, что мы здесь переночуем.
— Переночуете? — повторила Либби.
— Мы едем в Кармел, — на месте сымпровизировала Каролина и крепко стиснула руку мужа, не давая ему возразить. — Мне давно хотелось посмотреть тихоокеанское побережье.
— Вообще-то ей давно хотелось чизбургер с проростками люцерны, — сказал Уильям. — Тогда-то я и узнал, что она в положении.
— Кстати, в моем положении я имею право поспать днем. — Каролина широко улыбнулась мужу. — Ты уложишь меня в кроватку?
— Я бы и сам не отказался вздремнуть. — Уильям обнял жену, и они стали подниматься по лестнице. — Кармел? — буркнул он себе под нос. — А мне казалось, мы едем сюда на неделю. С чего вдруг мы едем в Кармел?
— С того, что четверым здесь слишком тесно, глупыш.
— Возможно, но я еще не решил, нравится ли мне, что Либби с этим типом.
— Главное, что он нравится Либби.
Каролина вошла в спальню, и ее захватили воспоминания. Они с мужем проводили здесь ночи и просыпались по утрам. На этой кровати они занимались любовью, спорили о политике, строили планы спасения мира. Здесь она смеялась, плакала и рожала. Она села на край кровати и провела рукой по простыне. Воспоминания казались почти осязаемыми.
Уилл подошел к окну, руки в задних карманах джинсов.
Глядя на него, Каролина улыбнулась, вспоминая, каким он был в восемнадцать лет. Тощий, задиристый идеалист — он до сих пор таким остался. Она любит его больше жизни. Здесь им всегда нравилось, здесь они молодели душой. Здесь они произвели на свет двоих детей. И позже, когда многое поменялось, они так и не утратили уверенности в том, кто они и что они. Она понимала его, слышала его мысли, как будто они зародились в ее голове.
— Пилот, совершает грузовые рейсы, — хмыкнул Уилл. — И фамилия какая-то чудная — Хорнблауэр. Каро, в нем есть что-то странное. Я пока сам не понимаю, но он кажется мне… ненастоящим.
— Разве ты не доверяешь Либерти?
— Конечно доверяю. — Уильям обернулся к жене. — Зато не доверяю ему!
— Что я слышу? Как будто голос из прошлого. — Каролина согнула ладонь чашечкой и поднесла ее к уху. — То же самое, слово в слово, говорил и мой отец, только о тебе.
— Твой отец плохо разбирался в людях, — буркнул Уилл, снова отворачиваясь к окну.
— Все мужчины одинаковы, как только видят, что кто-то покусился на их дочь. Помню, ты говорил моему отцу, что я сама могу решать за себя. А ну-ка, вспомни, когда он вышвырнул тебя из дома — в первую или во вторую встречу?
— Оба раза. — Уилл против воли улыбнулся. — Он предрекал, что ты вернешься домой через полгода, а я кончу тем, что буду продавать цветочки на улице. Здорово мы его провели!
— Это было почти двадцать пять лет назад.
— Не заговаривай мне зубы. — Уилл запустил пальцы в бороду. — Тебя не беспокоит, что они здесь… вдвоем?
— Имеешь в виду, что они любовники?
— Да. — Уилл поморщился. — Она ведь наша дочка.
— Помню, как ты внушал мне: заниматься любовью — значит самым естественным образом выражать друг другу доверие и нежность. Комплексы по поводу секса нужно искоренить, если люди стремятся к миру и доброй воле.
— Ничего подобного я не говорил.
— Нет, говорил. Мы сидели на заднем сиденье твоего «фольксвагена», пьяные в дым.
Неожиданно для себя Уилл улыбнулся:
— Ну да… и все получилось.
— Да, главным образом, потому, что я уже решила, что ты — моя половинка. Ты был первым мужчиной, которого я полюбила, поэтому и поняла, что все правильно. — Каролина протянула мужу руку. — Парень, который сейчас внизу, первый, кого полюбила наша Либби. Значит, с ее точки зрения, все правильно, все так и должно быть. — Уилл хотел возразить, но Каролина крепче сжала его руку. — Мы воспитывали наших дочерей и учили их слушать свое сердце. Выходит, мы ошибались?
60 
