41 
И тогда напрягшаяся плоть Бича вторглась между девичьих бедер.
Из горла Шеннон вырвался долгий стон. Был ли это стон ужаса или страсти, или же в нем отразилось все вместе?
Внезапно Бич понял, что он слишком безжалостно терзает рот и округлые ягодицы Шеннон, словно собирается взять ее немедленно, стоя, как какую-нибудь случайную шлюху.
Содрогнувшись от этой мысли, он резко отнял рот от губ Шеннон и ослабил объятия.
Шеннон недоуменно взглянула на него и прижала к губам слегка дрожавшие пальцы. Лицо ее казалось бледным, на нем выделялись пятна крови, которые оставили руки Бича. Глаза были широко раскрыты, алые губы слегка дрожали. Она покачнулась и прислонилась к стене.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Бич.
Он хотел произнести эту фразу негромко, но вопрос прозвучал хрипло и резко. Слишком велико было напряжение; кровь в его жилах пульсировала с такой силой, словно ее качал мощный насос.
— Я чувствую… — Голос ее прервался. — Я как будто пьяная… Или сумасшедшая… Я задыхаюсь и дрожу как от холода… хотя у меня все горит… да, горит… И я хочу… Господи! Я не знаю, чего я хочу!.. Что ты сделал со мной, Бич?
Бич долго смотрел на Шеннон, отказываясь верить собственным ушам.
— Сколько времени ты замужем? — спросил он наконец.
— Какое это… имеет отношение… к тому, что я чувствую?
Затрудненная, прерывистая речь Шеннон подействовала на Бича столь возбуждающе, что он вынужден был сжать зубы, чтобы не застонать.
— Это имеет прямое отношение, — низким голосом проговорил он. — То, что ты испытываешь, — это страсть, сладкая девочка… Необузданная и горячая страсть…
— Я н-не понимаю…
Бич издал восклицание, которое с равным успехом можно было счесть и за проклятие, и за молитву.
— Твой муж, видно, нечасто баловал тебя, не пытался согреть тебя своим телом в холодную ночь, — пояснил Бич.
— Молчаливый Джон не был… как бы это сказать… слишком теплым мужчиной.
— Ты хочешь сказать, что ты никогда не испытывала такого чувственного желания, как сейчас?
— Как сейчас? — Шеннон нервно втянула в легкие воздух. — Это — чувственное желание?
— Черт знает что! — потрясение прошептал себе под нос Бич. — Ведь ты сама говоришь, что задыхаешься, дрожишь, и в то же время у тебя все горит и ты чего-то хочешь!
Шеннон кивнула.
— Быть наивной до такой степени! — пробормотал Бич едва слышно и уже громче сказал:
— Господи, от Молчаливого Джона, судя по всему, было не больше тепла в кровати, чем от гремучей змеи. Неудивительно, что ты не переживаешь, что осталась вдовой. От него толку не больше, чем от покойника.
Шеннон уловила нотки презрения в его голосе. Ее колотила дрожь, и она обхватила себя руками, словно пытаясь согреться.
«Быть наивной до такой степени!»
Внезапно желание Шеннон обратилось в гнев.
«Бич не имеет права говорить обо мне с таким высокомерием только из-за того, что я не знаю о мужчинах столько, сколько знают Клементина или Бетси».
Однако говорить на эту тему Шеннон отнюдь не собиралась.
— Не называй меня вдовой, — процедила она сквозь зубы.
— Почему? Ведь это правда, и ты знаешь это сама.
— Если эта правда выйдет за пределы хижины, кто защитит меня от Калпепперов, когда ты уйдешь? А ведь ты уйдешь, неприкаянный странник!
— Да, конечно, — согласился Бич, несколько задетый холодным и явно раздраженным тоном Шеннон. — Когда-то я уйду. Но не раньше того, как отыщу для тебя безопасное место.
— Пока я жена Молчаливого Джона, я здесь в безопасности.
— Чушь, Шеннон. Ты его вдова, а не жена, и это место небезопасно для одинокой девчонки… Особенно для такой наивной, как ты.
— Я живу здесь уже семь лет.
— Только благодаря тому, что с тобой был Молчаливый Джон, — возразил Бич. — Без него ты не продержалась бы и двух месяцев.
Шеннон едва сдержалась, чтобы не высказать вслух то, что было у нее на языке. Однако вряд ли будет польза, если Бич узнает всю правду. А вот вреда это может принести много.
— Я буду жить там, где мне хочется, — отрезала она.
— Одна?
— Да.
— Ты не сможешь.
— Смогу! — огрызнулась Шеннон. — И вообще тебе что за дело, бродяга и странник, где я буду жить? Приказать ты мне не можешь, я тебе ровным счетом никто.
Бич ужаснулся при мысли о том, что Шеннон останется здесь, в этой студеной глуши, на зиму, без всякой защиты и опоры. Он покачал головой, чертыхнулся про себя и нервно провел рукой по волосам.
41 
