Особенно,... 
37 
Черные брови почти сплелись на переносице, в вопрошающем взгляде неискренняя озабоченность.
— Ты заболела? — спросил он.
С трудом подавив поднимавшуюся тошноту, она с упреком взглянула на него. Очевидно, ее организм плохо воспринял длительный перелет. И то, что последние дни она почти не ела, вероятно, совсем не помогло.
— Я вызову доктора. — Вито выпрямился.
С тлеющей обидой, еще более горькой оттого, что Эшли чувствовала себя в ловушке, из которой нет выхода, она сердито бросила:
— Мне не нужен доктор! Я просто не хочу иметь с тобой ничего общего!
— Обед в половине восьмого, — убедившись, что все в порядке, прорычал он.
— Я не собираюсь вставать, — пробормотала она, вытирая потный лоб. — Здесь так жарко.
— Едва ли можно ждать чего-то другого при закрытых окнах, опущенных шторах и выключенном кондиционере, — без выражения проговорил Вито и вошел в ванную.
— Я не знала, что здесь есть кондиционер. — Она услышала, как в ответ зашумела вода.
Он бросил ей с порога ванной холодное мокрое полотенце, и она с удовольствием приложила его к лицу. Эшли села и разгладила помявшееся платье, пожалев, что не разделась, прежде чем лечь. Вито был удивительно молчалив.
— Я скоро спущусь вниз, — вздохнула она.
— Давно ты сидишь на них?
Эшли взглянула на него и замерла. На смуглой ладони лежали три маленькие коробочки. Ее противозачаточные таблетки. Эшли так раздавило его открытие, что у нее совсем неэлегантно отвисла челюсть. Она не верила своим глазам. Как они очутились у него? Таблетки лежали в косметичке на самом дне чемодана.
— Где ты нашел их? — визгливо спросила она.
— Одна из горничных, наверно, распаковала вещи, пока ты спала, — еле слышно проговорил Вито. — Они лежали возле умывальника.
— Не знаю, как они туда попали, — тупо возразила она.
— Может, мне спросить горничную?
Эшли побледнела, ногти впились в сжатые ладони. Молчание продолжалось, и продолжалось, и продолжалось. Будто тяжелые кирпичи стеной ложились между ними.
— Мы заключили соглашение. — Вито опустил коробочки в карман пиджака. — И ты его нарушила.
— П-п-потому что ты требовал… требовал…
— А ты согласилась, — непреклонно напомнил Вито. — И я не хочу быть жертвой обмана.
Соглашение… нарушила… жертва обмана. Терминология делового мира и судебных заседаний. Неужели он не понимает, что она живое человеческое существо? Или это не имеет значения? Эмоции у него явно не входят в уравнение, В Лондоне две недели назад, когда он был с ней в постели… Тогда по крайней мере эмоции бурлили в нем. Злость, горечь, месть. Но во всяком случае, он что-то чувствовал. А сейчас остался только голый скелет жесточайшего контракта. И Вито только что отнял у нее единственную надежду избежать капкана.
— Это продлится всего лишь год, — хрипло проговорил он. — Если в течение года ты не забеременеешь, я позволю тебе уйти.
Год. Она откинулась назад с истерическим смехом. Эшли не верила ему. Год. Не скажешь, что он готов потратить на нее много времени. Год. Интересно, мелькнула у нее безумная мысль, не собирается ли он потребовать назад деньги в конце обговоренного срока. Эшли не хотелось даже думать о том, что будет, если он добьется успеха в своих замыслах.
Она спустилась вниз в бледно-голубом, как лед, платье от Версаче, искрящемся под светом люстры. Еще переодеваясь, она не могла понять, откуда доносится какой-то странный шум. Но когда Прия вывела ее на веранду, поющие голоса взлетели вверх и моментально стихли. Они обедали на веранде при свечах, но не в торжественном одиночестве. Свет факелов, сделанных из кокосовой пальмы, как с удивлением поняла Эшли, очерчивал перед домом широкую полукруглую сцену, а кружевные листья пальм служили задником.
— Для меня это тоже совершеннейший сюрприз, — пробормотал Вито, подвигая ей стул. — В честь нашей свадьбы персонал приготовил представление.
Вито объяснил, что им предстоит посмотреть народную драму «Колам Натима», которую здесь любят и ставят в театре. Появился рассказчик. О его выходе оповестили два барабанщика и трубач. Один за другим на импровизированную сцену выбегали танцоры в сверкающих костюмах и огромных масках. Они изображали богов, демонов и других мифических персонажей сингалезского фольклора. Эшли завороженно следила за представлением. Вито переводил, но временами по каким-то причинам замолкал.
37 
