76 
— Осторожно, ты пачкаешь галстук салатной заправкой.
Он поспешно опустил глаза.
— Ой! Прошу прощения. — Убрав с галстука каплю уксуса с маслом, он слизнул его с кончика пальца. — А все-таки как насчет вина?
Бросив взгляд в сторону слоняющегося поблизости с ожидающим видом официанта, Кили заподозрила, что он прекрасно понимает их английскую речь.
— Что ж, — поколебавшись, сказала она, — раз ты считаешь, что он обидится, если мы не…
Воспользовавшись ее нерешительностью, Дакс подал знак официанту. Не успел Дакс поднять руку, как тот очутился у их столика. Распоряжение было отдано и принято по-французски. Кили сидела и озадаченно смотрела на них.
Официант поспешно отправился в служебное помещение ресторана и невероятно быстро вернулся. Он нес на подносе охлажденный графин белого вина.
— Это фирменное вино. Гарантировано превосходное качество. Во всяком случае, он так утверждает, — сказал ей Дакс.
Он изобразил весь ритуал дегустации, с комическим видом перекатывая вино по рту, словно зубной эликсир, и закатывая глаза. Официант пытался делать вид, будто ужасается, но представление так позабавило его, что он посмотрел на Кили и улыбнулся, словно оба они покровительствовали своенравному эксцентрику.
Дакс громко сглотнул.
— Чудесно! Великолепно! — воскликнул он и жестом приказал официанту наполнить им бокалы, что тот и сделал, затем отошел, оставив графин на столе.
— О, Дакс! Я только что вспомнила про конгрессмена Паркера. Что ты сказал ему?
— Я сказал, что у меня нарушился суточный ритм организма из-за перелета через несколько часовых поясов, принес и твои извинения.
— Спасибо.
Еда была восхитительная. Цыпленок — само совершенство, то же самое можно было сказать о маленьких белых картофелинах, зеленом горошке и крошечных морковках. Как только Дакс отодвинул их пустые тарелки, официант принес стаканы-парфе с шоколадным муссом со взбитыми сливками и шоколадными стружками сверху. Они принялись за лакомство, а когда она смогла съесть только половину сытного десерта, Дакс доел за нее, ворча по поводу того, что она съела все взбитые сливки.
Графин с вином опустел, и они сидели, обмякшие и довольные, над чашками кофе. Блюдца убрал почтительный помощник официанта. Когда на столе между ними остались только потрескивающая свеча и поникшая маргаритка, Кили поняла, что пришло время для разговора.
— Дакс, — медленно начала она. — Я знаю, что ты никогда не спросишь, но ты, наверное, хочешь знать, что я чувствую.
— Ты права в обоих случаях. Я никогда не спросил бы. Тебе самой решать — скажешь ли ты мне или нет. А мое дело быть рядом на случай, если я понадоблюсь тебе.
Она подняла на него полные слез глаза и проговорила восхитительно и опасно дрожащими губами:
— Ты очень нужен мне.
— Я у тебя есть. — Ему захотелось протянуть руки через стол и обхватить ее ладони своими, но он не позволил себе сделать это, когда увидел, как она сцепила руки, положив их на краешек стола.
— Не знаю, будет ли иметь смысл то, что я тебе сейчас скажу. Я не разобралась со своими мыслями, так что, возможно, буду говорить бессвязно.
— Не возражаю.
Она издала тяжелый, прерывистый вздох.
— Наверное, я не очень хороший человек. Сегодня я чуть не заболела от разочарования. Но сердечная боль, которую я испытала оттого, что Марка не было среди этих солдат, была не из-за него, а из-за меня.
Она откинулась на спинку стула и принялась перебирать край свешивающейся со стола скатерти, переплетая ее между пальцами.
— Единственное, что я почувствовала, узнав, что его нет среди этих двадцати шести, — что мои муки не закончились. Его не только нет среди живых, но я по-прежнему не знаю, нет ли его среди погибших. Я никуда не продвинулась, но осталась на прежнем месте.
Она на мгновение подняла глаза, по-видимому, для того, чтобы удостовериться, слушает ли он. У нее не было необходимости беспокоиться — он внимал каждому ее слову.
— А затем, когда в зал вошли эти несчастные и посмотрели на нас так смело и так… настороженно, я увидела себя со стороны и поняла, насколько я эгоистична, ведь правда?
Весь день мы слушали, как эти люди подробно рассказывали нам о пережитом и все время подчеркивали, что жили так, как должны были жить, делая все необходимое для выживания. Мне кажется, это касается каждого аспекта жизни, не так ли?
76 
