Особенно,... 
40 
На мгновение они прижались друг к другу.
Бените показалось, что лунный свет пронизал все ее тело.
Ничего восхитительнее она не испытывала никогда.
Затем, словно откуда-то издалека, до нее донесся голос Хокинса:
– Вы весь в крови, милорд! Вам лучше немедленно вернуться в дом!
Бенита проснулась, но, первый момент не могла думать ни о чем, кроме этого удивительного ощущения от прикосновения губ графа.
Потом она припомнила события прошлой ночи.
Хокинс и няня взяли на себя все хлопоты.
Они помогли хозяину вернуться в дом и занялись его раной.
Няня выслала Бениту из спальни графа, и, пока его раздевали, Бенита стояла на лестничной площадке над холлом.
Сквозь окна и открытую дверь ей было видно, как Болтон дает указания кучеру лорда Шептала.
Лорда уложили в его коляску и увезли.
Болтон и лакей вернулись в дом.
Они принялись рассказывать экономке и всем, кто только желал узнать подробности дуэли, как непорядочно повел себя Шептил: выстрелил раньше времени, и только чудом граф остался жив.
«Но он жив!» – Бенита была так счастлива, что ей хотелось снова и снова повторять вслух это слово.
Солнечные лучи уже пробивались сквозь занавески.
Бенита посмотрела на часы и удивилась, увидев, как уже поздно.
Она вспомнила, что вчера няня дала графу выпить то, что она называла «успокоительным питьем».
Потом она отвела Бениту в ее комнату, помогла раздеться и лечь в постель.
– Я хочу увидеть его светлость и пожелать ему спокойной ночи! – запротестовала Бенита.
– Его светлость уже спит. И вы тоже скоро уснете.
Спорить со старушкой не имело смысла.
Няня приготовила и для Бениты успокоительный чай и заставила его выпить.
Девушка заснула, так и не увидев графа, и проспала всю ночь без сновидений.
«Я пойду к нему немедленно!» – решила она.
Внезапно ей в голову пришла страшная мысль, что рана могла оказаться гораздо серьезнее, чем показалось вчера.
Вдруг граф потерял слишком много крови и это обессилило его?!
Бенита вскочила с кровати и накинула поверх ночной сорочки очаровательный голубой атласный пеньюар.
Сейчас она не могла думать ни о чем, кроме состояния графа.
Ей было просто необходимо немедленно пойти и самой убедиться, что ему не стало хуже.
Бенита выбежала в коридор.
Она легонько постучалась в дверь спальни графа, но ответа не было.
Опасаясь увидеть самое худшее, Бенита отворила дверь.
Полог над кроватью был откинут, но графа в постели не было.
Он сидел у окна, в которое ярко светило солнце.
Бенита обрадовалась, что ее страхи не оправдались, с радостным восклицанием она бросилась к графу.
Не вставая, он протянул к ней руки.
– Бенита! Мне сказали, что вы еще спите.
– С… вами… все в порядке? Вы не… больны? Вам не… больно?
Вопросы один за другим срывались с ее губ.
Граф улыбнулся.
– Благодаря няне и Хокинсу, я спал как убитый. Моя рана – просто царапина и ничуть не беспокоит меня.
Бенита облегченно вздохнула.
– Этот ужасный, бесчестный человек пытался… убить… вас!
– Забудьте о нем! – сказал граф. – О его поведении, не достойном джентльмена, очень скоро узнает все графство. Сомневаюсь, что он осмелится показаться кому-нибудь на глаза!
– И вам… действительно… не больно?
– Было бы очень больно, если бы вы не спасли меня. Хокинс непрестанно твердит мне об этом!
Как раз в этот момент камердинер вошел с завтраком на подносе и поставил его на стол возле графа.
– Вог увидите, – успокоил Бениту граф, – моя рана вовсе не помешает мне поесть!
– Доброе утро, миледи! – сказал Хокинс. – Принести ваш завтрак в комнату его светлости?
Бенита взглянула на графа.
– Конечно! – ответил он вместо нее.
Хокинс вышел, а граф улыбнулся и сказал:
– Нам так о многом нужно поговорить друг с другом. И еще: могу я сказать, что с утра вы выглядите просто обворожительно?
Бенита покраснела. Она и забыла, что почти раздета.
Однако, когда девушка попыталась встать, граф остановил ее:
– Не уходите! Один взгляд на вас помогает мне гораздо лучше всяких лекарств!
Бенита снова залилась краской.
Только когда Хокинс подал ей завтрак, она забыла о своем смущении.
Граф и Бенита больше не разговаривали о дуэли. Они обсуждали, что нужно сделать в доме в первую очередь.
Еще они представляли себе, как обрадуются в деревне, когда после долгого вынужденного поста смогут приготовить праздничный мясной обед.
40 
