Особенно,... 
33 
Вечером, когда Дэлтон укладывал его одежду, герцог спросил:
– Что слышно о мисс Салене? Она не просыпалась?
– Не думаю, ваша светлость. Я недавно заглядывал к ней, она спала. Я поменял бутылки с горячей водой, стараясь ее не разбудить.
– Правильно, Дэлтон. Я всегда могу на тебя положиться, если кто-то болеет.
– Легче вылечить тело, чем душу, ваша светлость, – заметил Дэлтон.
Спорить с этим не приходилось. Герцог лег в постель, намереваясь почитать на ночь, но скоро отложил книгу и, потушив свет, уснул с мыслями о Салене.
Он проспал, наверное, больше часа, когда его разбудил крик.
Насторожившись, герцог прислушался. Тишина. Потом он снова услышал крик.
Он доносился из каюты Салены.
Герцог зажег лампу возле кровати. Крик повторился. Еще раз. Еще.
Герцог вскочил с постели и выбежал в коридор.
В каюте Салены было темно – Дэлтон забыл оставить ночник. Герцог хотел зажечь лампу, но тут ему навстречу выбежала Салена.
Сорочка леди Мортон была ей длинна. Салена запуталась в ней и едва не упала. Герцог подхватил ее, и она вцепилась в него с криком:
– Они… за мной гонятся! Они… хотят меня схватить! Спасите!.. Спасите… меня!
– Все хорошо, – мягко сказал герцог. – Это только сон. Здесь некому за вами гнаться, вы в безопасности.
– Они… там! Я видела… их!
Крик застрял у нее в горле. Дрожа всем телом, Салена уткнулась герцогу в плечо.
– На «Афродите» вам ничего не угрожает, Салена.
Услышав название яхты, она на мгновение замерла, а потом разрыдалась, бессильно поникнув в руках герцога.
Он поднял ее и хотел уложить в кровать, но Салена не отпускала его, словно герцог олицетворял ее единственную надежду и она не могла с нею расстаться.
Тогда он принес ее в свою каюту.
Каюта герцога была самой большой на яхте. Она занимала почти всю кормовую часть, и с обеих сторон ее были иллюминаторы. У стены стоял мягкий диван, покрытый вельветом, и герцог сел на него, держа Салену на коленях, словно ребенка.
Она рыдала навзрыд, и он чувствовал, как горячие слезы просачиваются сквозь его рубашку.
Очень нежно, словно она и вправду была ребенком, герцог сказал:
– Не нужно плакать. Доверьтесь мне, и я помогу вам. Пока вы со мной, вас никто не обидит.
– Меня… отправят… на гильотину, – прошептала Салена сквозь слезы, и в первое мгновение герцогу показалось, что он ослышался.
– Я… у-убила его! – продолжала Салена, по-прежнему шепотом. – Я… не хотела… но подобрала ножик для резки бумаги, когда пыталась убежать… и он… упал… прямо… на… него.
Она сдавленно вскрикнула, словно ужасная картина вновь встала перед ее глазами.
– Кровь… по всей… кровати… кровь! И когда… он… у-умирал, то сказал, что я у-убила… его…
Последние слова герцог едва разобрал: она зарыдала еще сильнее.
Герцог погладил Салену по голове, и только сейчас заметил, что ночная сорочка едва прикрывает ей грудь: Имоджин обожала выглядеть соблазнительно.
– Послушайте, Салена, – сказал он. – Я уверен: что бы вы ни сделали, это произошло случайно, и я обещаю, что даже если кто-то узнает, где вы сейчас, что весьма маловероятно, на гильотину вас никто не отправит.
– Н-но… я… я убила… его!..
– Если вы имеете в виду того мужчину, который избил вас, то он этого заслужил.
Уверенный тон герцога оказал свое действие: рыдания стали тише, и Салена пробормотала:
– Он… избил меня… потому, что я… хотела… от него убежать.
– Почему вы хотели убежать? – осторожно спросил герцог. Он хотел услышать ее рассказ, но опасался, что вопросы заставят ее опять замкнуться в себе.
Несколько мгновений оба молчали. Потом Салена ответила:
– У него была… жена… и… дети.
– А вы думали, вы любите его? – спросил герцог.
Она приподняла голову и с упреком на него посмотрела.
Он увидел, как в свете лампы, стоящей возле кровати, блестят на ее щеках и на кончиках длинных ресниц крупные слезы.
Несмотря ни на что, в эту минуту Салена была прекрасна – и в то же время чрезвычайно трогательна. Она была похожа на потерявшегося ребенка.
– Он был… злой… дьявольский… старый… у… ужасный! – всхлипнув, пробормотала она. – Но он заплатил отцу… за меня… и я… ничего… не могла… сделать.
Она заплакала вновь, но уже не так сильно, и герцог почувствовал, что вместе со слезами страх понемногу покидает ее.
Картина того, что произошло с Саленой, в общих чертах герцогу стала ясна. Ему хотелось еще о многом ее расспросить, но он понимал, что делать это сейчас неразумно.
33 
