Особенно,... 
29 
Он понимал, что этот сон – следствие полнейшего изнеможения: страдания, которые ей пришлось пережить за минувшие сутки, лишили бы сил даже крепкого мужчину, не говоря уже о слабой женщине.
Появился стюард, и герцог приложил палец к губам в знак того, что нужно сохранять тишину.
Стюард осторожно взял со столика Салены поднос и неслышно с ним удалился.
Другой стюард убрал поднос со столика герцога и предложил принести бренди, но герцог отказался.
Теперь, когда ничто не потревожит сон Салены, у герцога появилась возможность как следует ее рассмотреть.
Голубая подушка оттеняла белизну ее кожи, и белокурые волосы на этом фоне тоже казались светлее.
Во сне она выглядела совсем юной и очень ранимой. Она слегка пошевелилась, рука ее сдвинулась, и герцог увидел, что на безымянном пальце больше нет обручального кольца. Прошлой ночью оно было, герцог в этом не сомневался.
«Интересно, – сказал он себе, – выбросила ли она его в иллюминатор в порыве ненависти к тому, кто был ее мужем и причинил ей страдания, или сняла и спрятала где-то, в надежде ввести меня в заблуждение, заставить считать ее незамужней?»
Но, взглянув на Салену еще раз, он подумал, что такая девушка не стала бы никого обманывать.
В ней ощущалось что-то чистое, светлое; она выглядела такой невинной, что трудно было поверить в обратное.
И все же герцог спросил себя: а кто он такой, чтобы судить?
Он не раз сталкивался с женским коварством, и хотя Салена казалась неспособной на низкий обман, но все же кто-то ее избил, и этот кто-то, без сомнения, был ее мужем или, во всяком случае, тем человеком, который купил ей ту дорогую ночную сорочку, в которой Салена была, когда герцог вытащил ее из воды.
«Весьма необычная ситуация», – сказал себе герцог. С такой ситуацией ему еще не приходилось сталкиваться. Но, как бы то ни было, прежде всего следовало по возможности развеять страхи Салены, а потом уже решать, как быть с ней дальше.
Она была похожа на зверька, которого держали в клетке и мучили так, что он разучился отличать друзей от врагов.
Герцог понимал, что если он хочет ей помочь, то прежде всего должен заслужить ее доверие.
Но в эту минуту сон девушки был глубок, и страхи, владевшие ею, на какое-то время были забыты.
Герцог улыбнулся, представив себе, как в Монте-Карло десятки людей строят предположения относительно того, чем он сейчас занят, – и ни один из них не в состоянии даже вообразить себе истину.
Имоджин – да и любая другая женщина, к которой он в прошлом был благосклонен, – на месте Салены сразу же начала бы кокетничать, изобретая всяческие уловки, чтобы привлечь его внимание.
А Салена мирно спала. И герцог хорошо понимал, что если он сам проявит к ней хотя бы подобие интереса, то это приведет ее в такой ужас, что она, не задумываясь, бросится за борт.
«Возможно, – с издевкой сказал он себе, – я переоценивал свою привлекательность. Эта история послужит мне хорошим уроком».
Салена проснулась и, открыв глаза, чуть заметно вздрогнула.
Она посмотрела на герцога и тяжело вздохнула:
– Простите, я… я заснула, – сказала она. – Это очень… невежливо с моей стороны.
– Но вполне объяснимо. Вы очень устали, – ответил герцог. – Признаться, я думал, что сегодня вы останетесь в постели.
– Ваш камердинер… так и сказал, – ответила Салена. – Но я… я не хотела лежать.
Герцог догадался, что она боялась остаться наедине со своими мыслями, но вслух своей догадки не высказал, а вместо этого произнес:
– На борту «Афродиты» вы можете делать все, что хотите.
Ничего не ответив, она взглянула на залитую солнцем воду, и герцог подумал, что, помимо всего остального, у Салены есть еще одна довольно необычная черта: она ведет себя очень естественно.
Любая другая женщина, если бы она вообще умудрилась заснуть в его обществе, сейчас бы поправляла прическу, переживала бы по поводу своей внешности и без конца пудрилась, борясь с тем уроном, который наносили бы ее красоте морской ветер и соленые брызги.
А Салена по-прежнему лежала в кресле, сложив на коленях руки. Помолчав, герцог сказал:
– Вы назвали мне только свое имя, а слуги интересуются, как им следует обращаться к вам. В первую очередь – мисс или миссис?
Ее пальцы непроизвольно вздрогнули, и ответила она не сразу:
– Я… я… не замужем. Герцог приподнял брови.
«Вот почему она выбросила обручальное кольцо, – подумал он. – Но зачем же тогда до этого она его надевала?»
29 
