Иван чуть не захлебнулся чаем.
— Откуда вы?
— Ага, — лицо старика просветлело. — Значит, я не схожу с ума. Как у него дела?
— Нормально. Он слепой вообще-то.
— Я знаю, — кивнул Фёдор.
— Знаете?
— Конечно. Мы с ним долго разговаривали. Он мне рассказывал про своё ранение в тот раз, когда мы, скажем так, случайно созвонились. Это была микроволновая пушка, кажется.
Иван аккуратно поставил кружку на стол. Значит, Энигма не выдумал тот разговор? Какая приятная новость.
— Значит, он не всегда был слепым?
— Думаю, нет. Впрочем, вы и сами это знаете, верно?
Иван кивнул.
— Он раньше был диггером.
— Кем?
— Ну, кем-то вроде нас, — Иван обвел рукой сидящих у телевизора. Голубоватый свет экрана истончал силуэты сидящих Кузнецова, Седого, Манделы, Убера. — Разведчики, короче. Только он старше и круче… наверное.
Старик кивнул. Морщины собрались на лбу, разгладились.
— Ага, понимаю. Но, видимо, даже на опытных разведчиков случается проруха. Он рассказывал, что исследовал какой-то секретный объект… или лабораторию? Не помню точно. Там с ним и случилась эта… эта неприятность.
Иван хмыкнул.
— Да уж… обтекаемо сказано.
Один из силуэтов, облитый голубым свечением, встал и направился к столу, за которым сидели Иван со стариком.
Вблизи силуэт оказался Манделой, в руке у него была чашка с блюдцем.
— Ещё чаю, пожалуйста, — произнес негр церемонно. — Если не затруднит.
— С удовольствием, сэр, — старик улыбнулся. Поднял чайник, наклонил над кружкой. Взвился вкусный — Иван на секунду даже задержал дыхание — пар, пахнущий чем-то… настоящим. Именно, подумал диггер. Куда уж нашим метровским чаям до него.
— Премного вам благодарен, добрый сэр, — отозвался Мандела, чуть поклонился, стоя с чашкой в руке. Повернулся, чтобы идти к телевизору…
— Что такое микроволновая пушка? — спросил Иван у Федора. Спина Манделы замерла. Напряглась. Иван видел это краем глаза.
— Вы знаете, что такое микроволновка? — спросил старик. — Такая печка для разогревания еды?
— Н-нет.
— Обычно они вот такого размера, — старик показал ладонями габариты микроволновки. — В них готовят еду… на, скажем, волнах, которые заставляют молекулы воды колебаться с такой скоростью, что вода закипает.
Иван попытался представить, как это может быть, и помотал головой.
— И как это повлияло на Энигму?
— Он попытался открыть дверь, а там была автоматическая защита — и она сработала. К счастью, он вовремя понял, что что-то не так, и успел убраться. Но словил напоследок микроволновый импульс. Краешком задело, но всё равно…
— То есть?
Фёдор посмотрел на диггера.
— Грубо говоря, его глаза сварились.
Иван помолчал. Вот как, значит. А мозги у него, случайно, не сварились? Этим бы легко объяснились многие странности в поведении слепого.
— И где стояла эта… хмм… эта пушка?
Фёдор пожал плечами.
— Где-то около станции Невский проспект. Или Гостиный двор? В общем, где-то там. Какой-то секретный объект, я точно не знаю.
Иван вспомнил последний их с Шакилом «залаз». Как раз в районе Гостинки Невского. И тот ствол на потолке, который целился в камни… и ничего не происходило. Автоматический пулемет?
Может, и не пулемет.
Может быть, Иван всего на полшага не дошел до того, чтобы свариться заживо?
Мандела всё так же стоял рядом, словно забыл, зачем явился.
— Что вы там смотрите? — спросил Иван. До них долетали только обрывки песен и экспрессивных театральных выкриков. «Я задержу их, ничего», «Защищайтесь, господа», «Каналья!» и прочее. Мандела пожал плечами.
— «Три мушкетера» называется. Хороший фильм, только непонятный немного.
Старик негромко засмеялся.
— А мне «Два бойца» нравятся, — сказал Иван, посмотрел на Федора. — У вас, случайно, нету?
* * *
— Здесь есть кто-то ещё, — сказал Седой. Иван облизнул губы — растрескались совсем, помолчал. Пожилому скинхеду верилось сразу.
— То есть?
— Не один он здесь живет, зуб даю.
— Может, женщину от нас свою прячет? — предположил Иван. — Я бы так и сделал, наверное. Видок-то у нас бандитский, прямо скажем.
Седой покачал головой. С сомнением.
— Не знаю. Может, и женщину. Может, нет. Но точно кого-то прячет.
* * *
— Вы один живете, точно? — Иван смотрел в упор. — Мы думаем, здесь есть кто-то ещё. Почему он или она от нас скрывается?