Особенно,... 
25 
— Бабник, — прорычал он с напускной дерзостью.
— Что вы имеете против Руперта?
— А вы не считаете его полной дрянью?
— Люси иронически выгнула бровь и отступила от него.
— Еще одно, столь характерное для вас, скоропалительное суждение...
Кстати, она была полностью согласна с Финном, но, разумеется, не имела никакого желания ему об этом сообщать.
— Как бы вам понравилось, если бы я начала обзывать ваших друзей?
— Хотите сказать, что он не неудачник?
— Руперт считается интеллектуалом, он — профессор древней истории.
Разумеется, это не означало, что она не может найти общий язык, например, с Финном, не способным промолчать, даже если он знает, что этим только отталкивает ее от себя.
— Жена его выглядела как заболевшая скаковая лошадка, что, впрочем, вряд ли удивительно.
— Жаль, вы не поняли, что она немного самовлюбленный человек. Но вы были так грубы с ней...
— Я не хотел обидеть ее, — отрезал Финн. — Я говорил так потому, что ее муж распускал возле вас слюни. — Он выразительно скривил губы.
Люси покраснела.
— Он не пускал слюни!
— Мне чертовски жаль женщину...
— Вам жаль? — Несомненно, причина, по которой он смотрит на нее так, будто она совершенно разочаровала его, еще выяснится, но сейчас Люси смутилась.
— Что ж, очевидно, для нее было большим потрясением встретить вас. — Финн опустил глаза и обвел взглядом плавные линии ее тела. Люси увидела, как дернулся его загорелый кадык, как будто он что-то проглотил. — Вы так выглядите!
Взгляд Люси проследил за его пристальным взором... конечно, сейчас ее вид нельзя назвать безупречным, но не так уж плохо она выглядит, чтобы вызвать столь явное отвращение.
— Вы хотите сказать, что изысканную Элен могут оскорбить спортивные тапочки и мое появление на публике не при полном параде?
Финн покачал головой.
— Ваше появление на публике в таком виде заставит ее задуматься, а не провести ли ей весь следующий год в салоне красоты, — возразил он.
— Это... это что, комплимент? — недоверчиво пробормотала Люси.
Финн стиснул зубы.
— Что случилось, Люси? Вы не удовлетворены тем, что только один мужчина строил из себя идиота, находясь рядом с вами? Хотите, чтобы и я тоже?
Ее щеки опалил смертельный стыд.
— Я... я не хочу... — Она даже начала заикаться.
— Это не то, что я хотел бы услышать.
— Значит, вы...
— Что я, Люси? — подначил Финн. — Заблуждаюсь? Я так не думаю. Как долго это продолжалось? — резко добавил он.
— Как долго продолжалось что? — ее расстроенный шепот был еле слышен.
— Эта история, — устало ответил Финн.
Люси моргнула.
— Что вы сказали?..
— Или все еще продолжается?
— Я в самом деле не имею ни малейшего...
— Жена все узнала? — настаивал он. — Полагаю, они обычно узнают.
Вдруг Люси поняла, о чем он говорит, и ее замешательство тут же сменилось ослепляющей яростью.
— Как вы смеете?! — Ее трясло от гнева. — Ханжа, лицемер... — прошипела она сквозь стиснутые зубы.
— Господи помилуй, не старайтесь убедить меня, что вы не спали с этим мужчиной! Это было совершенно понятно по тому, как его маленькая крыса на вас смотрела, — ухмыльнулся Финн.
— Даже если бы я спала с целой футбольной командой, это все равно не ваше дело. Да, я спала с Рупертом, — произнесла Люси с горькой улыбкой.
При этих словах ноздри Финна затрепетали от отвращения.
Руперт был ее первой любовью, и иногда ей казалось, что мог бы стать единственной.
— ...но ведь тогда было почти обязательно спать с тем, с кем ты помолвлена. Хотя, честно говоря, мы этого недолго ждали, — призналась она. — Видите ли, я думала, что нашла своего единственного, и с трудом дождалась, когда потеряю свою...
Тихое, сквозь зубы, проклятие изумленного Финна притормозило поток ее признаний. Люси спохватилась: неразумно выворачивать душу перед тем, кто, весьма вероятно, не желает выслушивать ваши самые сокровенные, самые темные тайны.
— Значит, вы были?..
Она подняла голову и кивнула. Финн, несмотря на загар, выглядел довольно бледно.
— Все правильно, я — как раз та, кого обманули... женщина, достойная презрения!
Нарочито театральный жест не скрыл боли в ее глазах, во всяком случае, не от Финна. Он зажмурился.
— О, черт!
— И самое смешное, что я действительно узнала все последней, — добавила Люси тихим, тусклым голосом.
25 
