Особенно,... 
42 
— Не знаю, какого черта Брайди поместила вас сюда. Это самая маленькая комната в доме, — заявил он.
Люси не стала объяснять, почему ее водворили именно в это помещение, а если комната к тому же максимально удалена от спальни хозяина, то это, вероятно, рассматривалось, как дополнительное достоинство.
— Все прекрасно, Финн, — Люси нервно провела по бедрам, вытирая вспотевшие ладони о джинсы. — Спасибо, что принесли вещи.
Он поставил чемоданы на пол.
— Я велю ей переселить вас, — сказал Финн.
— О господи, не надо, не делайте этого! — вскрикнула Люси в ужасе. Брайди не придет в восторг! — Всего одна ночь, и мне понравится, — твердо добавила она.
Финн пожал плечами.
— Как хотите.
Она ждала, но он не двигался.
— Я не смогу завтра провести день с вами, — наконец решительно объявил он. — Вы поедете на прогулку. Я оставлю вам маршрутную карту.
— Вы хотите, чтобы я вела «ягуар»?
— Вы прекрасно справитесь, — небрежным жестом отмахнулся Финн от ее тревоги. — Брайди поможет вам, — добавил он.
Люси вымученно улыбнулась.
— А если я поцарапаю ее?
— Не смертельно, — развеселился он, однако, кажется, напрягся.
Тут ей пришло в голову, что Финн смотрит куда угодно, только не на нее.
Она уныло подумала, что он не может ее видеть, но в это время его затуманенные голубые глаза нашли наконец дорогу к ней. Глубина его пристального взгляда и борьба противоречивых чувств потрясли ее.
— Что-нибудь случилось, Финн?
— Да. Ничего не говорите. — Он глубоко вздохнул и запустил руку в ухоженную темную шевелюру. — Ничего, пока не услышите то, что я должен сказать...
Совершенно не представляя, о чем пойдет речь, Люси кивнула.
— Вы были правы, я ревновал...
Вот уж это она меньше всего ожидала услышать!
— Я вел себя как полный идиот, потому что ревновал вас, поскольку вы говорили с мужчиной тогда, когда я хотел разговаривать с вами... Я хотел слышать ваш смех... Я хотел, чтобы вы касались моей руки, — вызывающе возвестил он.
Люси проглотила комок в пересохшем горле; ее сердце колотилось так громко, что она ничего больше не слышала.
— У нас получился не самый лучший старт. — Финн иронически улыбнулся. — Я хотел бы пригласить вас на свидание...
— На свидание? — как попугай повторила Люси. — Вы же не назначаете свиданий.
— Никому, кроме вас, — отрезал Финн. — Послушайте, если вы собираетесь бросать мне в лицо все глупости, которые я наговорил, я опоздаю на свой рейс. Я хотел заполучить вас в свою постель, но это все оказалось не так просто... вы другая. Я пытаюсь сказать, хотя у меня плохо получается, что хочу заполучить вас на всю жизнь... Вы мне нужны на всю жизнь. — Он ждал ее ответа, и она почти ощущала волны необузданного, первобытного желания, исходящего от него. — Господи, женщина! — хрипло вскрикнул Финн, не в силах больше дожидаться ее ответа. — Вы что-нибудь скажете?!
Внезапно на ее потрясенном лице появилась ослепительная улыбка.
— Да, с радостью! — вскричала Люси и бросилась в его объятия.
Финн так прижал к себе ее мягкое податливое тело, что Люси стало нечем дышать. Его губы прижались к ее губам.
Когда он поднял голову, они оба задыхались. Люси посмотрела в невероятно красивое, вспыхнувшее от страсти лицо и рассмеялась, не скрывая восхищения.
— Что смешного? — спросил Финн, поглаживая ее по щеке.
— Брайди этого не одобрит.
— Почему же?
— Я ей не понравилась, — объяснила Люси и попыталась лизнуть его ладонь, лежавшую на ее щеке.
У Финна прервалось дыхание, а глаза сразу потемнели, когда он почувствовал на своей коже ее язычок.
Его кожа была солоноватой... Люси это понравилось; еще больше ей нравились пульсирующие волны его желания. Она хитро покосилась на него.
— Ты очень вкусный. Ты весь такой вкусный?
Финн застонал и схватил руку, которая вкрадчиво скользила по пуговицам его рубашки.
— Люси, не надо!
Она надулась.
— Тебе не нравится?
— Очень даже нравится, — прохрипел он, — и ты это хорошо знаешь, но я должен успеть на самолет. — Он взглянул на часы и огорченно прищелкнул языком.
Люси с несчастным видом кивнула. Потом потянулась и целомудренно поцеловала его в щеку.
— Пока, Финн.
— Ты называешь это прощанием?
— Я забочусь о тебе.
— К черту заботу! — заявил он и, склонив голову, запечатлел такой поцелуй на ее губах, который при всем желании нельзя было расценить как целомудренный!
42 
