30 
– Не в той степени, как хотелось бы этой парочке авантюристов.
– Но что ты думаешь по поводу моего случая?
– Имеешь в виду Руппи? – Подобно многим другим, Брендон знал о той истории, потому что слухи были сильно раздуты бульварной прессой.
– Ну конечно.
– Разве он все еще интересен тебе?
– Нет, – качнула головой Кора.
Сейчас ей самой казалось невероятным, что такому альфонсу, каковым является Руппи, удалось затронуть ее сердце. А ведь она всегда считала себя неглупым человеком. И всегда за милю чуяла в мужчинах интерес не к ней самой, а к финансам ее семьи.
Впрочем, надо отдать Руппи должное, он проявил завидное терпение. Сумел найти нужные слова, затронуть определенные душевные струны… И в конце концов добился желаемого – Кора очутилась в его объятиях.
– Ты абсолютно в этом уверена? – пристально взглянул на нее Брендон.
Неужели он сомневается? – усмехнулась про себя Кора. Ведь Руппи даже сравнить с ним невозможно!
– Разумеется, – кивнула она. – Можешь быть совершенно спокоен на этот счет.
– Что ж… – У Брендона вырвался взволнованный вздох. – Спасибо.
Кора блеснула глазами.
– Вот она, основа счастливого брака – доверие!
– Хм, а ты, оказывается, циник? – усмехнулся Брендон.
Но она имела в виду нечто другое.
– Ничуть. Мне действительно по душе наша искренность. Ценное качество, ты не находишь?
– Не вижу причин спорить, дорогая.
Немного помолчав, Кора спросила:
– По-твоему, Рита и Руппи действуют заодно?
Брендон повел бровью.
– Не знаю, заодно ли, но что сообща, не сомневаюсь. Иначе не объявились бы вдруг одновременно.
После этого на некоторое время воцарилась тишина. Кора листала каталог предметов, выставленных на продажу в аукционе Сотбис, а Брендон смотрел по телевизору футбол. Примерно через четверть часа он как бы между прочим произнес:
– Ты не передумала относительно того клиента, который не полностью расплатился за приобретенную в твоей галерее картину? Может, все-таки скажешь мне, кто это?
Кора мгновенно насторожилась.
– Зачем?
– Чтобы я помог тебе уладить это дело.
Она отвела взгляд.
– Нет уж, сама справлюсь. По-моему, мы уже обсудили эту тему. Считаю ее закрытой.
– Ох, и почему ты такая упрямая! – вырвалось у Брендона.
– Не упрямая, а независимая. Тебе это очень хорошо известно.
– Да уж… Но хотя бы пообещай, что скажешь мне, если не удастся решить дело миром.
Немного подумав, Кора кивнула.
– Хорошо, обещаю.
Брендон улыбнулся как человек, одержавший хоть и маленькую, но все же победу.
– И на том спасибо. Но у меня есть еще вопрос.
Слегка нахмурившись, Кора произнесла:
– Да?
– Мы еще немного поспорим относительно твоей невозможной самостоятельности или отправимся в спальню?
Почему это она невозможная? – промелькнуло в мозгу Коры.
У нее вдруг возникло желание встать и отправиться спать в гордом одиночестве, но в этом случае она оказалась бы лишенной супружеских ласк. То есть еще неизвестно, кто был бы больше наказан – Брендон или сама Кора. Ведь отказывая ему, она многого лишалась сама.
А ей так хотелось ощутить нежные прикосновения Брендона…
Они означали, что Брендон видит в ней не просто удобную спутницу жизни, а нечто большее. Даже не признаваясь себе самой, Кора отчаянно цеплялась за иллюзию реальности их семьи. Ей хотелось верить, что ее с Брендоном брак держится не только на сексе.
– Думаю, лучше отправиться в спальню, – сказала она.
Негромко рассмеявшись, Брендон встал с дивана, взял ее за руку и повел к лестнице.
Уже через несколько минут Кора почувствовала, что не владеет собой. Для нее остался только Брендон, его восхитительные прикосновения и прилив чувств, настолько захватывающих, что голова шла кругом, а под ногами будто пошатывался пол.
Собственное тело казалось Коре музыкальным инструментом, на котором Брендон блестяще исполнял сложную партию. И каждая клеточка ее тела вибрировала как скрипичная струна.
Брендон даже не догадывался, что Кора боготворит его – силу мышц, нежность, страсть. Не знал он и того, что порой ей безумно хотелось добраться до самой его сути, сделать так, чтобы он перестал контролировать себя. В такие моменты Кора гадала, каково было бы заняться с Брендоном любовью без всяких внутренних ограничений, со всей беспредельной, первобытной жадностью. Одна только мысль об этом превращала ее внутренности в раскаленный вулкан…
30 
