Особенно,... 
45 
Он нависал над ней, высокий и мрачный, явно страдая от уязвленного самолюбия.
— Это ты позвала меня в свою спальню, Сандра. Я уже прошел весь коридор.
— Я просто боялась, что утром, когда ты улетишь, я еще буду спать. И хотела…..
— Чтобы я переспал с тобой, — закончил он, презрительно усмехаясь.
Молодая женщина покачала головой. Ей ничего не оставалось, кроме как терпеливо сносить все его обвинения. Она понимала, что в полной мере заслужила эти упреки.
— Все мои поступки были мотивированы моими чувствами к тебе, — сказала она, не поднимая глаз.
— Какими бы ни были эти твои чувства, их оказалось недостаточно, чтобы ты пожелала разделить со мною свою жизнь.
Сандра горделиво подняла подбородок.
— Ага, и связать тебя по рукам и ногам с помощью ребенка? Особенно после того, как я заверила тебя, что принимаю таблетки? Такая ситуация тебе понравилась бы больше?
— Не знаю, потому что все решения до этого принимала ты, — ответил Йен. — Как ферзь, который не обращает внимания на пешку… как будто я вообще вне игры! Обещаю, если отцом окажется Рудолф, я исчезну из твоей жизни раз и навсегда. Но если ребенок мой…
На загорелых скулах заходили желваки, в карих глазах загорелись нехорошие огоньки.
— Тогда даже не думай, что сможешь выкинуть меня из своей жизни. Я буду бороться за родительские права и буду видеться с ребенком столько, сколько положено по закону. А ты знаешь, что я всегда добиваюсь, чего хочу.
Родительские права…
Естественно, после всей этой истории он не захочет взять ее в свой дом.
Йен так презирает ее, что будет чудом, если он не попытается вообще отнять у нее малыша. Сандра не сомневалась, что у него хватит возможностей сделать это. Взять хотя бы Уинстона Догерти.
Если, конечно, отцом окажется он.
— Хорошо. Так что ты предлагаешь теперь? — спросила она.
Раз Йен Кейси участвует в ее жизни, значит, всю инициативу он берет на себя. Сопротивляться бесполезно.
— Будем ждать, пока ты родишь. А потом сделаем все возможное, чтобы установить отцовство. Кстати, я думаю, что тебе имеет смысл уехать из города на оставшиеся месяцы. Здесь не слишком хорошая экология, она может навредить ребенку.
— Мне некуда уезжать, Йен. У меня нет другого дома, — ответила Сандра.
Идея заявиться в Эшли-холл и сообщить отцу, что она ждет ребенка неизвестно от кого, почему-то не внушала восторга.
— В твоем полном распоряжении мой дом в Корнуолле. Там море, солнце, свежий воздух, зеленые луга и хорошие врачи. Я буду приезжать на выходные, если, конечно, ты захочешь. Пока что я не имею права настаивать.
— Послушай, Йен, ты совершенно не обязан со мной возиться. Я понимаю, ты хороший человек и совесть не позволяет тебе плохо обращаться с женщиной… Но, возможно, я ношу чужого тебе ребенка… — Сандра замолчала. Она всего лишь хотела сказать, что Йен очень благороден и что она не желает жертв с его стороны, но поняла, что у нее ничего не получается.
— Все будет так, как я сказал, — отрезал Йен. — Если ребенок мой, я хочу, чтобы он уже сейчас чувствовал, что у него есть отец.
— Ох, думаю, для нас обоих будет лучше, если отцом окажется Рудолф, — еле слышно произнесла Сандра. — Тогда тебе больше не придется заботиться обо мне.
— То есть ты хочешь, чтобы это был его ребенок?
По его тону она поняла, что для Йена сама эта мысль неприемлема. Желать ребенка от человека; который надругался над ней! В то же время для него это был шанс освободиться от обязательств, которых он не желал.
— А ты разве не рассчитываешь на это?
Йен закрыл глаза, словно видеть ее было выше его сил.
— Знаешь, что, Сандра? — В его голосе звучала неподдельная горечь, которая заставила молодую женщину почувствовать себя еще хуже. — Ты ни разу еще не спросила меня, чего я хочу. Пока все шло так, как угодно тебе… и я старался делать для тебя все, что в моих силах. Но больше так продолжаться не может. Теперь я буду поступать, как считаю нужным. И надеюсь, тебе хватит ума понять, что это правильно.
Сандра опустила голову, пряча лицо. Ей было невыносимо стыдно: он так много дал ей, а она отплатила предательством и обманом. Но только Богу известно, каких трудов ей стоило отпустить его на свободу. Впрочем, Йен никогда не сможет увидеть ситуацию ее глазами, как и она — его.
Йен вздохнул и посмотрел на нее. Что бы ни случилось, ему не удастся забыть эту женщину, пусть даже пройдет много лет и их будут разделять сотни километров. Легкий запах ее духов — какой-то тонкий цветочный аромат — щекотал его ноздри и будил воспоминания о ночи близости. Ее волосы, шелковая кожа, нежные губы…
45 
